Еще минут тридцать я ехал в гору, то сбрасывая скорость, то набирая ее. Когда мы выехали на широкий участок дороги, я остановился. Легковушка притормозила позади. Из нее выскочил мужчина.
Увидев мое лицо, он так и обмер.
– Что вам еще от меня надо? – заорал я.
– Это пальто моего брата. – Человек тяжело дышал. – Куда вы дели брата?
– Это мое пальто, и не надо со мной так разговаривать.
Мужчина словно обезумел: взгляд его задернула пелена, и он с воплем накинулся на меня. Я отшвырнул его одним ударом – утренние пробежки не прошли впустую: мышцы слаженно двигались, не дожидаясь команды мозга.
Еще раз оглянувшись на поверженного противника, который сидел на асфальте, медленно приходя в себя, я вернулся в машину.
– На первый взгляд цел. Обошлось? – спросила Нацуэ, которую явно беспокоило мое физическое благополучие.
Я развернул машину и направился обратно.
– Осита оторвался.
Я набрал скорость и быстро доехал до хижины. Звонил телефон. Это был Осита.
– Он обознался: принял меня за тебя.
– Да что ты? Значит, это все-таки был брат.
– Затаись там. Мало ли чего еще ожидать.
– Понял.
– Акико зря не пугай.
– Не волнуйся, она уже… Он неожиданно дал отбой.
– Я могу еще чем-нибудь помочь? – спросила Нацуэ. Она оставила попытки выудить из меня какую-либо информацию.
– Подождем.
– Чего?
Требовалось время. Если Осита проведет у Акико еще несколько дней, ему легче будет перенести арест и суд, а Акико – ожидание.
Подспудно я считал их своими подопечными. Мне это не казалось странным, и в то же самое время ответственность за весь этот беспорядок всецело лежала на мне. Если бы я не привел Оситу в дом Акико, он, по всей вероятности, уже находился бы в больнице или сидел в камере предварительного заключения, а Акико по-прежнему доводила бы меня до белого каления своими разговорами и рассуждениями.
Я просмотрел альбом – подбор блеклых, растекшихся акварелей, которые и картинами-то назвать нельзя. Впрочем, в них с болезненной явственностью читался диалог двоих людей, изливавших на бумаге самое сокровенное.
Они нашли друг в друге идеальных собеседников – настоящее чудо.
– Поверить не могу.
– Не можешь поверить?
– Я превратился в самого настоящего сноба, который сидит на заднице и ждет. Чувствовал же, что рано или поздно эта ерунда случится.
– О чем ты? – спросила Нацуэ сиплым, уставшим голосом.
– Сам толком не знаю. Собеседница больше ничего не сказала.
Наверно, она лучше меня представляла, как дальше будут разворачиваться события. Я курил сигарету за сигаретой. Брат Оситы не стал преследовать нас до хижины.
Прошел час, второй. С небес снова закапал весенний снег. Я мог сколько угодно себя обманывать, что если за какой-то промежуток времени не произойдет ничего плохого, то все образуется. Меня не оставляло сильное ощущение близящейся развязки.
Зазвонил телефон. Нацуэ вздрогнула.
Это был Осита.
– По снегу что-то двигается.
– О чем ты говоришь?
– Кажется, это люди. Они приближаются к дому, перебежками, и маскируются. И их тут не один, и не два. Я насчитал уже пятерых.
Я закрыл глаза. Если подумать, полиции вовсе незачем держать под наблюдением мой дом. Всю грязную работу сделал брат Оситы. Полицейским достаточно было следить за ним и ждать своего часа. Более того, они располагали самым объективным видением ситуации.
Полицейские, видимо, заметили, как «ситроен» свернул к домику, пока я уводил брата Оситы.
– Вероятно, полиция.
– И мне так кажется.
Осита вдруг заговорил совершенно спокойным голосом, что было для него нехарактерно.
– И что собираешься предпринять?
– Не знаю. Акико первая заметила. Она закрыла все окна. Не думаю, что это поможет.
Я не мог понять, то ли Осита предельно собран, то ли попросту не осознает серьезности происходящего.
– Сбежать оттуда никак нельзя?
– Я не хочу бежать.
– Но послушай…
– Они придут и арестуют меня. Можно сидеть и дожидаться, либо…
Осита не договорил.
Я вспомнил тот миг, когда на меня надели наручники. Нет, подумал я, только не это. Размышляя, что наверняка должен быть выход из ситуации, я без всякого дискомфорта ощущал на запястьях холод металла.
Осита положил трубку.