— Какие еще отпечатки? Моих отпечатков нет ни в одной базе данных, легавые их не знают. И твоих тоже. Ну найдут они какие-то отпечатки на бутылке, и что?
— Надо было взять перчатки, — сказал я.
— Не дрейфь, — посоветовал Смурф. Он протянул мне рюмку и провозгласил: — Ну, за нас. Если есть на свете парни вроде тебя, не все еще потеряно.
Хохотнув, он проглотил шерри, как дольку шоколада, чмокнул губами и отставил рюмку.
— Хорошо пошло.
Потом открыл ящик письменного столика и пошарил там в поисках банкнот. Вытащил весь ящик, выворотил его на пол.
— Он забрал деньги с собой.
— Зачем?
— А я откуда знаю? Может, хотел купить что-нибудь по дороге.
— Тогда валим, — предложил я.
Но Смурф уже снова направился в прихожую.
— Э-эй, — тихо сказал я ему в спину. — Валим отсюда.
— Хочу посмотреть, что тут еще есть хорошего.
Послышались шаги — Смурф бегом поднимался по лестнице. Надо же. Нечасто он бегает по лестницам.
Я отправился следом.
На втором этаже оказалось темнее, чем внизу.
Смурфа не было видно. Я двигался по коридору. По обе стороны двери, и еще по двери — в обоих торцах. Подняв голову, через два мансардных окна я увидел небо. Приоткрыл одну дверь.
Смурф обшаривал комод. Я заглянул в соседнюю комнату. Наверное, здесь живет Патриция. На покрывале, на кровати, рядком сидели мягкие игрушки. Самая большая — леопард, с овчарку ростом. Я перешел в другую комнату. Это комната Элисабет.
Окно было приоткрыто, колыхался тонкий тюль — это ветер пробрался в комнату погладить хозяйку по щеке. Растерянно покружив по комнате, ветер понимал, что ее нет дома, и выскальзывал в то же окно. Еле заметно колыхались шторы. Белые, как и стены.
Темно-зеленое покрывало на кровати, без мягких зверей. У короткой стены стоял большой письменный стол. На стуле висели джинсы и платье, в котором хозяйка была пару часов назад. На ковре валялись трусы. Я подобрал их и поднес к носу. Слабый запах мыла и человеческого тела. Я бросил трусы обратно и выдвинул ящик стола. Увидел книжку в темно-зеленой тканевой обложке. На ней золотыми буквами было вытиснено слово «Дневник».
Первая запись —18 февраля.
Я подошел с дневником к окну и в полутьме начал с усилием разбирать округлый красивый почерк.
Плохо сдала французский. Кристер здесь, одолжил Шарлотте лыжные ботинки. Он вот-вот порвет со мной. Я знаю!!! Ну и пусть!!!
21 февраля
Катались на коньках с Кристером, потом к нему. Говорит, я должна сделать кое-что, чтобы ему не надо было это делать!!! Почему от девушек всегда чего-то ждут? По-моему, он мной пользуется!!!
25 февраля
А вдруг так и будет?! Я тогда сума сойду. Милле говорит, надо водиться с парнями постарше. Салаги не умеют себя контролировать. Как это??? Ее Ральф служит в армии. Он себя контролирует не больше, чем кусок масла на сковородке. Завтра еду к сестре.
4 марта
Не писала в дневник. Ноу меня была чудесная неделя. Кристер пьяный каждый вечер. А я еще никогда не напивалась. Он сопляк. Надо порвать с ним до Пасхи.
6 марта
Какая же он сволочь!!!
После слова «сволочь» было нарисовано такое… никогда бы не подумал, что девочки рисуют такое в дневничках. Она потом передумала и хотела перерисовать, изобразить принцессу, только у нее не получилось.
Я подошел к столу и вернул дневник в ящик. Вышел в коридор и направился к дальней двери.
Она, единственная из всех, была закрыта. Я открыл и вошел. Из окна открывался вид на озеро. У окна стоял такой же стол, что и в комнате Элиса-бет. На столе — газета. Спортивные страницы «Свен-ска Дагбладет». Рядом с газетой — счет из ресторана и связка с тремя ключами.
Я осмотрелся. Широкая кровать. Над нею — два флажка. На одном написано Virginia South. На другом — две перекрещенные сабли. Как в американских фильмах. Когда показывают комнату, в которой живет подросток, стены всегда увешаны такими вот вымпелами.
На полке стояло с полдесятка наградных кубков величиной со стакан. Вдоль стены тянулась длинная книжная полка, забитая залистанными детективами. Над нею пристроилась бейсбольная бита, ручка обмотана желтой изолентой. Я вернулся к письменному столу, взял газету. В тусклом свете из окна я с трудом разбирал буквы.
Газета пятилетней давности. Ресторанный счет на день старше газеты.
Я обернулся.
С этой комнатой было что-то не так. Больше похоже на музей. Я уже хотел открыть дверь, как вдруг меня позвал Смурф:
— Йон-Йон, иди сюда!