Она повернулась и показала на меня мизинцем, тоненьким, как карандаш, и длинным, как зубочистка.
Девушка по имени Элисабет взъерошила Патриции волосы и прижала ее к себе. Затем прищурилась, изучая меня. Пока Патриция рассказывала, она смотрела на меня, склонив голову набок.
— Мы заплыли за буйки и играли в мячик.
— Я же запретила тебе заплывать за буйки! — перебила ее мать, протягивая свою рюмку Франку.
— Я, Луис, Нилле и Эва Даннефальк. Мы играли в мячик, и тут приплыли на лодке Йон-Йон и Смурф.
Они остановились рядом с нами, а потом уплыли, и тут вдруг скутер. Смотрю — он мчится прямо на меня, и я отключилась. Дальше ничего не помню. А потом помню спасательную лодку. Йон-Йон нырнул и вытащил меня.
— Нам страшно повезло, — сказал Франк, подавая Смурфу еще одну рюмку. Тот кивнул и проглотил ее содержимое, как голодный пес кусочек мясного фарша.
Элисабет прижимала головку Патриции к своему животу и гладила ее по щеке той же рукой, в которой держала солнечные очки. Все это время она не отрываясь смотрела на меня, а я не отводил глаз.
— Мы к бабушке едем? — спросила она.
— Конечно, — ответил Франк, переводя взгляд на Патрицию. — Ты сможешь?
Она кивнула. Франк посмотрел сначала на жену, затем на Элисабет.
— Вот и хорошо. Значит, поехали.
— Когда? — спросила Элисабет, продолжая гладить Патрицию по щеке.
Франк взглянул на наручные часы, которые наверняка стоили примерно как маленький автомобиль.
— Через полчаса.
— Надеюсь, на ночь мы там не останемся? — спросила жена, сидевшая на диване.
— Нет, — ответил Франк. — Как-нибудь в другой раз.
— А я хочу остаться, — сказала Патриция. — Хочу спать вместе с Элисабет в нашем садовом домике.
Элисабет снова взъерошила ей волосы, все это время неотрывно глядя на меня. Взгляд у нее был такой, каким можно вскрывать двери, в нем горел огонь, от которого у меня ослабели колени. Она подошла к столику у того дивана, где сидела мать. Открыла посеребренный портсигар, достала сигарету, зажала ее губами, взяла со столика зажигалку и прикурила. Выдохнула дым в сторону матери, подошла к двери, ведущей на террасу, остановилась, прислонившись к дверному косяку, и посмотрела на Мэларен. Платье, почти прозрачное на солнце, не скрывало очертаний ее тела.
— Вы курите, мальчики? — спросил Франк.
Мы со Смурфом отрицательно замотали головами.
— Что еще я могу для вас сделать? — спросил он.
— Вы можете отвезти нас обратно на пляж Сульви-ка, — ответил я.
Тут Элисабет обернулась и посмотрела на меня. Длинная прядь упала ей на лицо, и она убрала волосы в сторону. Потом выдохнула в мою сторону огромный клуб дыма и медленно удалилась на террасу.
4
Милейшие сестры! Вы даже не знаете, что вы в себе таите. Не знаете, какими вы видитесь мне. Не знаете, как я томлюсь по вашим трепетным телам. Вам ничего не известно о тоске, пылающей у меня внутри, и моих изнуряющих мечтах. Вы даже не догадываетесь, милые сестры, о жестокости, живущей в ваших телах. Вы не знаете о моем вожделении и тоске, сестры! Вы не знаете о моем желании.
Франк вышел из машины, пожал нам руки, поблагодарил еще раз. Мы со Смурфом направились к калитке, а Франк укатил к себе на виллу.
Я достал из кармана купюры и пересчитал.
— Полтора косаря!
Смурф, улыбаясь, раскрыл у меня перед носом левую ладонь. На ней записаны четыре цифры светло-синей шариковой ручкой. Он растопырил пальцы.
— Что это?
— Двадцать шесть, девяносто один.
Смурф кивнул, и мы спустились к воде.
— Код от сигнализации, — ухмыльнулся он.
— Ты что, придурок?
— А дверь мы взломаем молотком и отверткой.
— Ты придурок!
Он остановился и посмотрел мне в глаза.
— Хочешь жить — умей вертеться, Йон-Йон. Как те парни с парусной лодки. Понимаешь? Они вернутся домой только поздно вечером. А может, и ночью. Принесем, что надо. Проникнем в дом и заберем оставшиеся бабки.
— Это грабеж.
Смурф склонил голову набок, улыбнулся — немного неуверенно.
— Дау них денег как грязи. Если мы возьмем пару лишних купюр, от них не убудет. У них есть все, что им нужно, и даже гораздо больше. А у нас что есть? Ничего!
Он выбил у меня на плечах барабанную дробь, заплясал вокруг меня. Мы спустились на пляж. Там было полно народу. Последние выходные перед началом учебы.
— Понимаешь? — крикнул Смурф и обманным маневром врезал мне справа в живот. Так, что я отступил. Спустившись к воде, мы осмотрелись.