Ей, как всегда, досталось лучшее место у теплого камина. Лучше бы ее посадили у дверей, где теснились дети одной из баронесс. От престижности, которую требовали для себя Готтендамеров, порой становилось тошно. Мирта хотела присоединиться к детям баронессы, но в последний момент одумалась и замерла статуей с идеально ровной спиной, вздернутым подбородком и высокомерным взглядом. Кларисса Вермонт осталась довольной, а служанка, подбежавшая, чтобы поставить перед Миртой прибор, почему-то замешкалась и грохнула на пол бокал с водой, уже налитый для Мирты. Одна из теток вертелась рядом, норовя поправить на Мирте то локон, то кружевную оборку, тут же влепила служанке пощечину. Та в слезах убежала, потом откуда-то появился Патрик, который принялся суетиться, делая ситуацию еще хуже. Мирта же изо всех сил пыталась вести себя по этикету, заведенному в доме Готтендамеров. Промахи слуг для господ остаются невидимыми – для их устранения есть душеуправители вроде Клариссы.
В их сторону уже устремились почти все взгляды, что не могло не нравиться мадам Вермонт. Один взгляд особенно обжигал кожу, и Мирта осмелилась быстро посмотреть в ответ. Леон Карро стоял у окна с бокалом в одной руке и бутербродом в другой и с насмешкой ее разглядывал. Места ему, похоже, не досталось, но он особо и не печалился. У гостей было какое угодно выражение лиц – по большей части встревоженное из-за непогоды и обстоятельств, но веселье наблюдалось только в глазах колдуна. Угрюмая маска временно поменялась, но симпатии к Леону не прибавила. Мирте показалось, что он смеется конкретно над ней.
«Все, с меня хватит. Уйду. Скажу, что заболела. Пусть лучше таблетками накормят и пиявок снова поставят, чем в этом цирке участвовать. А ту служанку найду и подарю ей колечко. Просто назло теткам».
Поток мыслей остановил громкий голос Клариссы Вермонт.
– Друзья, прошу минутку внимания!
Момент для побега был упущен. Если сейчас уйти, сославшись на плохое самочувствие, мадам Вермонт точно ей кровь пустит – и без помощи пиявок, а обычным лезвием. Мирта хорошо запомнила вечер, когда Кларисса порезала ей запястье в отместку за то, что девушка отказалась петь перед одним генералом из-за головной боли. Мадам Вермонт считала себя не только медиумом, но и медиком, хотя Мирта была уверена, что Кларисса просто слова перепутала. Как бы там ни было, но пускание крови в семье Готтендамеров поощрялось, а потому Мирта была обречена. Придется слушать. Жевать, пока говорит мадам Вермонт, тоже не разрешалось. Впрочем, есть особо было нечего. На ее тарелке заблудились в просторах фарфора два листика салата, половинка яйца и три оливки. Стало грустно. Можно, конечно, украсть еду ночью на кухне – у Мирты было много способов победить ночную охрану у дверей, но вот что делать с утренним взвешиванием она не знала. Обман вскрывался быстро и заканчивался суровой дневной голодовкой. А так ее хотя бы утром накормят. На завтрак полагалась каша с фруктами. Ничего вкуснее Мирта уже давно не ела, поэтому ради каши решила терпеть.
В окно заглядывали любопытные снежные коты, трещали многочисленные свечи, освещающие измотанные непогодой и вынужденной ночевкой лица, слуги сбивались с ног, меняя быстро пустеющие блюда на новые – с выпечкой, жарким, тушеными овощами, супами, десертами, звенели бутылки и бокалы, лица гостей краснели – уже не от мороза, а мадам Вермонт толкала свою речь.
– Там не снег, – говорила она, показывая за окно. – Там магия. Злая, нечеловечная. Кто-то хочет нас остановить и специально загнал всех в ловушку. Мне только что доложили, что дороги уже непроходимы, и даже если непогода уймется к утру, нам придется ждать вечера, чтобы взялся наст. Я чувствовала эту злую, темную энергию, как только мы выехали за ворота Ливонии. Она атаковала мою душу и сердце, но свет во мне слишком силен. Только я одна знаю, что теперь делать. Не бойтесь, мы найдем дьявола и заставим его убрать метель с нашего пути.
Слуги обновили бокалы гостей, все на миг прильнули к спиртному, после чего послышались первые смелые голоса. На трезвую голову с мадам Вермонт обычно не спорили.
– С чего вы взяли, что бурю вызвал колдун, душенька? – проскрипела старуха из свиты одной баронессы. Пожалуй, только возрастным дамам прощалось такое обращение к Клариссе.
Мадам Вермонт выдержала театральную паузу, после чего кивнула лакею, а тот дал знак еще одному слуге.
– У снега колдовская природа, – сказала она зловещим голосом. – Сейчас вы сами в этом убедитесь. Но впредь прошу в моих словах не сомневаться.
В столовую зашел слуга, который тащил в обеих руках полные ведра снега. Даже на Мирту, сидящую у теплого камина, повеяло холодом от его фигуры.
– У демонов тьмы свои замыслы на меня, но я не сдамся, – торжественно заявила Кларисса. – Мне стыдно перед вами, потому что вы застряли здесь из-за меня. Они не хотят пустить меня в Маринбург, потому что знают, что я принесу слишком много света в столицу. Это моя вечная борьба с тьмой. Но я не дам демонам одолеть себя. Вот уже много лет как я одерживаю победу, и сегодня будет так же. Бросай!
Слуга, замерший у камина с ведрами снега, опрокинул их, одно за другим, в пылающий огонь. Все ахнули и было отчего. Горка снега и не думала испарятся. От нее шел слабый пар, но это была единственная реакция снега на пламя. Даже Мирта, забыв про этикет, поднялась, чтобы получше разглядеть среди языков огня холмик из белого вещества, похожего на мокрую соль.
– Видите! Смотрите внимательно! – вопила мадам Вермонт, торжествуя. – Это снег злой, недобрый! Его наколдовали, чтобы помешать добру попасть в Маринбург.
Наверное, Кларисса все-таки работала раньше в цирке, потому что вниманием публики она завладела полностью. С довольным видом медиум встала и вышла в центр столовой, где находилось пустое место. Теперь Мирта подозревала, что слуги не поставили туда столы только по той причине, что мадам Вермонт распорядилась место не занимать.
– Карл, неси огонь! – продолжала командовать Кларисса. В зал вошел другой слуга. На вытянутых руках он нес металлический поднос, на котором полыхало пламя. На блюде горели деревянные палочки, издающие приятный аромат. Поднос с огнем поставили на пол у ног мадам Вермонт.
– Я знаю, как бороться со злом, – заявила она. – Сначала нужно увидеть его лицо. Покойный друг поведал мне утром, что человек, вызвавший непогоду магией, находится здесь, среди нас. Мы должны его найти. Его душа охвачена зимними демонами, а значит, огонь для него – высшее зло. Тот, кто не сможет переступить или перепрыгнуть через этот поднос, и есть демон в обличие человека. Вы согласны?
Слуги снова обновили бокалы гостям, и на этот раз те отозвались еще живее.
– Найдем злодея! – раздались со всех сторон взбудораженные событием крики. Кларисса не только развлекала байками, но и предлагала игру. Что могло быть лучше после тепла, сытной еды и обильного питья? Конечно же, людям требовалось развлечься. А веселье со смыслом так и вовсе было бесценным.
Кларисса первой перепрыгнула через горящее блюдо, предусмотрительно задрав юбки и мелькнув перед всеми белыми ногами. «Какой кошмар, – подумала Мирта, – я не хочу в этом участвовать!»
Может, подумала так не только она, но подчинились все. Гости принялись вставать, толпиться и выстраиваться в очередь, чтобы прыгнуть через блюдо. Одни делали это с явным энтузиазмом, другие стеснялись, но тоже делали. Дети и гости помоложе прыгали, веселясь от души, люди с возрастом степенно переступали, правда, когда у одной дамы загорелся подол, азарт чуть поубавился. Юбку быстро потушили, а Кларисса сказала несчастной заглянуть к ней в комнату перед сном – мол, надо усмирить огненных духов, которые по какой-то причине разозлились на даму. Та смотрела Клариссе в рот с видом полного доверия и обожания. Какие бы цели ни преследовала мадам Вермонт, паству своих почитателей она уже пополнила.
Откажусь, решительно подумала Мирта. До ее очереди оставалось восемь человек, когда случилось событие, столь ожидаемое Клариссой и всей мистически настроенной толпой.
– Я в этом не участвую, – огласил кто-то вслух мысли Мирты. Колдун по-прежнему стоял у окна, прислонившись к подоконнику, а вокруг него с возмущением гудели люди. Леон Карро прыгать не собирался.
– Вы должны! – с жаром произнесла дама, у которой подгорело платье. – Иначе мы не сможем вам доверять.
– У вас и так нет ни одной причины мне доверять, – усмехнулся Леон.
– Мы нашли его! – театрально воскликнула Кларисса. – Злодей даже не думает прятаться, уверенный в своих силах, но он заблуждается на наш счет!
Мирта была почти уверена, что наблюдает какой-то розыгрыш, пока мадам Вермонт не закричала:
– Бросьте его в подземелье немедленно! Демону не место среди людей. Утром мы устроим праведный суд и заставим его прекратить свое гнусное колдовство.
Дальше и впрямь случился какой-то фарс. Патрик Скобесски даже не стал пытаться защищать гостя. Кивнул страже и пара охранников быстро вывели колдуна из зала. Тот последовал за ними с невозмутимым видом, с тем же полным бокалом вина и бутербродом. Казалось, что он все это держал в руках просто так – чтобы чем-то их занять.
После того как увели Леона, блюдо убрали, а гости вернулись на свои места – уже не доедать, а допивать. В отличие от колдуна, бокалы у всех пустели быстро. Интересно, что они будут делать завтра на трезвую голову? Сжигать Леона? И неужели хозяин правда заточил его в подземелье, послушав Клариссу? Готтендамеры, конечно, были влиятельны, но не настолько же. Впрочем, если утром снег не прекратится, трезвой головы не будет ни у кого. Похоже, опустошать хозяйские винные погреба понравилось всем, а значит, пить будут, как только очнутся от вечерней попойки.
Разговоры потекли о колдунах. Что, мол, война с демонами давно позади; что нынешние маги творят зло сами, тогда как те, кто воевали с чудовищами, давно в могилах; что столько льгот им предоставили несправедливо; и что метель за окном точно дело рук Леона Карро. Попытались вспомнить, откуда он взялся и что о себе рассказывал, но хозяйское вино порядком ударило всем в голову и обошлись общими слухами. Угрюм, неразговорчив, циничен – значит, точно задумал зло против Клариссы, которая должна была принести свет добра в Маринбург.
Мирта ушла с пира, так и не притронувшись к салату с оливками. Колдун ей тоже не нравился, но от мысли, что с ним обошлись несправедливо, все внутри переворачивалось от негодования. Мадам Вермонт устроила свой обычный цирк, и, как всегда, ей потребовалась жертва. Мало того что этого Леона выгнали из занятых им покоев, так еще и в подземелье заперли. Мирта не сомневалась, что в том нетающем снеге была подмешана какая-то химия. Ее могли считать какой угодно наивной, но ни в магию, ни в колдовство девушка по-настоящему не верила, а современных магов считала учеными мужами, которые просто знали чуть больше других и умело этим пользовались. Обещая ей кошмары, Леон знал, каково это – спать на новом месте, особенно если тебя туда не приглашали. В общем, если бесы сегодня в кого и вселились, так это в Клариссу Вермонт.
Обычно Мирта предпочитала не вмешиваться в ее дела и подчинялась во всем, что касалось интересов семьи, но сегодня мадам Вермонт затронула какую-то потайную струну в ее душе, от чего Мирте хотелось объявить ей войну. Однако открыто противостоять Клариссе, тем более, когда она за один вечер завоевала столько почитателей своего душегубного таланта, было неумно, поэтому Мирта решила проявить здравомыслие. В семье Готтендамеров она дожила до двадцати лет благодаря лишь одному качеству – терпению. Вот его Мирта и сделает главным оружием.
С метелью тоже неплохо бы разобраться. Может, злобный колдун тут и ни при чем, но, определенно, творилось что-то страшное. Если Кларисса стремилась в Маринбург, чтобы воевать со злом, то у Мирты были более приземленные цели. Она хотела начать новую жить, и кажется, стихия ей в этом препятствовала. Если она не скажет «да» на новогоднем балу, придется ждать следующего года. А за это время семейка точно сведет ее с ума. К тому же герцог может передумать. Кажется, пришло время брать дело в свои руки. Начать можно было откуда угодно, но Мирта решила быть последовательной. Раз подозревают колдуна, значит, с ним нужно было точно увидеться. Тем более что она считала своим долгом извиниться за Готтендамеров. Все-таки из всех присутствующих Мирта была Готтендамер номер один, а значит, отстаивать честь рода тоже придется ей.
Глава 4. Знакомых много, а друзей мало
Одно дело строить решительные планы, другое – воплощать их в жизнь. У себя в комнате Мирта застала подруг, которым не спалось и хотелось болтать. Клементина Мортуар сидела на подоконнике, подоткнув под себя пышные юбки, а из-за ее спины выглядывали смеющиеся коты в снежных шубках. Они танцевали вальс с бурей. Две компаньонки, имен которых Мирта не помнила, были приглашены в Маринбург матерью – они были дочками каких-то подруг Алисы Готтендамер; кузины Тесса, Ливия и Роза носили другую фамилию, но тоже считали себя Готтендамерами.
Комнату заполняли ароматы духов – в последние годы в Ливании было модно поливать себя ведрами парфюма, а также запахи фруктов и шоколадных кексов, которые принесли с собой ночные гостьи.
– У нас стресс после дороги, немножко можно, – в ответ на удивленный взгляд Мирты объяснила Тесса, отправляя в рот большой кусок ароматной выпечки. «Стол» устроили на кровати, постелив на одеяла платок и заставив его сверху тарелками, между которыми разбросали карты, руны и кристаллы для гадания. Кларисса заразила своими мистическими настроениями все женскую половину Готтендамеров. Начинать утро и заканчивать день без карт было немыслимо. Пожалуй, Мирта оставалась в семье последней белой вороной, которая гадания ненавидела.
Кузины и компаньонки расположились на кровати, всем видом показывая, что они здесь надолго. Для Мирты оставили свободное кресло у камина. Девушки этим жестом будто показывали: «Для тебя все самое лучшее, теплое и комфортное, дорогая наша Мирта». Кстати, именно так полагалось к ней обращаться ровесницам. Мирта злобно покосилась на шоколадные крошки, рассыпавшиеся по платью Тессы, и плюхнулась в отведенное ей кресло. Хотелось снять туфли, расшнуровать корсет и распустить волосы из тугой прически, но девчонки же потом обязательно доложат теткам-смотрительницам о нарушении этикета.
«Чего пожаловали?»
Вслух, конечно, она произнесла другое:
– Как я рада вас видеть, девочки.
– И мы тебя, дорогая Мирта, – ответила за всех Монти.
Аж зубы от приторной лести свело. Словно хлебнула сахарного сиропа и закусила конфетой. Ни того, ни другого Мирта не ела уже много лет, но воспоминания из детства остались.
– Как вам представление Клариссы?
Разговаривать о чем-то надо было, а обсуждением мадам Вермонт было, пожалуй, единственной общей темой, которая у них имелась. Младшее поколение Готтендамеров естественным образом недолюбливало старшее вместе с их друзьями и компаньонами.
– Старая дура снова всех повеселила, – хмыкнула Роза. – Я вот подумала, если тот тип и правда колдун, что ему мешает нас всех превратить в крыс завтра утром?
– Да подставной он, разве не видно, – нахмурилась Клементина Мортуар. – Кларе нужно было устроить с кем-то представление, вот она и договорилась. Я с самого начала, как его увидела, поняла, что этот Леон рисуется. Как-то он странно себя вел и слишком демонстративно отказался прыгать. Завтра о нем даже не вспомнят. Но старая дура кое в чем права. Неправильный какой-то этот снег. Я не о том фокусе, что она в камине устроила, а про метель. На прошлой неделе к нам в гости заезжал метеоролог, помнишь его, Мирта?
Дом Готтендамеров ежедневно навещали десятки людей, большую часть которых запоминать смысла не было. Но Мирта на всякий случай покивала.
– Так вот, этого Рудольфа спросили, будет ли снег на Новый год, а он всех опечалил, мол, по прогнозам городской метеорологической службы, снега не будет до середины января. Между прочим, я его прогнозам доверяю – он с точностью на три дня погоду предсказывает, и не по картам, а по приборам. На эти два дня, что мы должны были в пути провести, погоду обещали морозную, но ясную, без осадков. Да у нас обычно и не бывает снега в это время года, разве сами не помните? В общем, нечисто все с этой метелью. Мы можем не верить в колдовство, но ему на это наплевать.
– Кому? – не поняла Тесса. Мирта тоже запуталась.
– Магу, тому, кто все это устроил, – решительно заявила Монти. – Старая дура почуяла неладное, но разобраться до конца не сумела. Как всегда, все в фарс превратила. А дело-то серьезное. И понятно, что не ради Клариссы все это затеяли. Думаю, мы просто попали не в то время и не в то место. У колдунов свои разборки бывают. Они люди тихие, но, когда о себе заявляют, получается страшно и громко. Думаю, если с кем и разбираться, то с Патриком Скобесски, с хозяином. По одной его роже сразу видно, что он тоже что-то скрывает.
Мирта согласно кивнула. Монти, может, и была заносчивой и высокомерной занозой, но с логикой у нее всегда было хорошо. Этот Патрик ей тоже не нравился.
– Не знаю, как вам, но мне очень надо в Маринбург, – вздохнула Клементина. – Прости, дорогая Мирта, но я не устану повторять, что твой брак – это несправедливо. Родители с герцогом сначала обо мне договорились, а потом твой новый портрет закончили, он его увидел и передумал. Да только тебя там неправильно нарисовали. Подбородок не тот, у тебя маленький совсем, и губы не похожи. Еду с надеждой, что он на тебя вживую посмотрит и передумает, да и запасной план иметь тоже надо. У меня в этом году всего пять смотрин было, а у тебя тридцать пять. Нечестно. Впрочем, я тебя не виню, Алиса Готтендамер ведь твоя мама, а не моя. Я вообще о чем. Нельзя здесь застрять и пропустить новогодний бал герцога. Может, у Мирты и есть еще шанс, а у меня нет. Мать так и сказала: не найдешь жениха там, станешь женой пекаря здесь. Это, конечно, не просто пекарь, а директор главной кондитерской Ливонии, но, как ни крути, все равно повар. Мне нужен если не герцог, то хотя бы граф!
«Ладно, Монти, один ноль в твою пользу, но я тебе потом за маленький подбородок отвечу», – подумала про себя Мирта, а вслух сказала:
– Я тоже здесь больше одной ночи не выдержу. И домой возвращаться не собираюсь. Но, простите, я в стихийную магию не верю.
– Да ты и в то, что про герцога болтают, тоже не веришь, – съязвила Роза. – По мне, так лучше бы за него вышла Клементина. Она точно дольше бы продержалась. Ты у нас такая мягкая, дорогая Мирта, что боюсь, герцогский двор сожрет тебя еще до свадьбы.
Мирта вспыхнула, но ответить ей не дали.
– Поэтому мы подумали, что должны дать тебе совет, – встряла молчавшая до этого Ливия. – Все-таки ты наша кровь, и мы тебя любим.
– Держи от нас подарок, – Монти встала и поднесла Мирте книгу. – Мы хотели подарить ее тебе на Новый год, но потом подумали, что будет лучше, если ты прочтешь ее заранее. Здесь очень ценные советы.
Мирта без особой радости взяла книгу и прочитала название: «Постельные утехи для жен и невест». Читать содержимое сразу расхотелось. Не потому, что она была такой прям уж стыдливой девственницей, а потому, что поняла, куда клонили компаньонки. Обсуждать с ними интимные детали брака она не собиралась. Хватило вынужденных бесед с Клариссой.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – доверительно сказала Монти, присаживаясь на ручку кресла к Мирте. – Что у герцога ты станешь хозяйкой собственного дома, сможешь распоряжаться своей судьбой, никаких диет и строгих надсмотрщиц рядом. Мы все об этом мечтаем. Но знаешь, чем я отличаюсь от тебя? Помимо более выигрышной внешности, конечно. Я, дорогая Мирта, верю в слухи, а ты отмахиваешься от них, как от той же магии. Она существует, веришь ты в нее или нет. Герцог – козел и бабник, нравится тебе это или нет. Если ты не раздвинешь ноги сразу после твоего «да» и новогоднего бала, шансов задержаться при дворе до свадьбы у тебя нет совсем. А вместе с тобой вылетим и мы. За одну ночь подцепить кого-то серьезного сложно. Мне очень нужны эти три месяца до марта. Поэтому наш с подругами совет искренний и от всего сердца. В постель к герцогу нужно идти сразу, и желательно бревном не лежать. Мы навели кое-какие справки, он предпочитает активных дам, с фантазией. Понятно, что твои родители пообещали ему кучу денег, но Рольд Маранфорд Третий – избалованная и помешанная на любовных утехах сволочь. Деньги ему, конечно, нужны, но не дай бог в эти три месяца появиться у него во дворе какой-нибудь активной красотке. Про твое «да» он вспомнит в лучшем случае, когда новую коллекцию племенных скакунов купить захочет. Но и тут надо помнить, что Готтендамеры у нас в стране не единственные богачи, а породниться с королем хотят многие. Герцог даст клич, что снова ищет жену, и к нему потянутся такие же счастливые дурочки, мечтающие о новой жизни. Твой отец уже оплатил долги герцога, так сказать, «авансом», и, на мой взгляд, очень зря. Одним словом, выхода у тебя нет. Если не влюбишь в себя Маранфорда прямо после бала, в конце января ехать нам всем вместе обратно той же дорогой. А влюбить его можно одним способом. Читай здесь.
И Монти ткнула в обложку книги.
– Ты хотя бы открыла, там такие картинки!
Мирта решительно поднялась и положила книгу на каминную полку. Подруги были в своем репертуаре и совсем не удивляли. Думали о себе, прикрываясь заботой о других.
Накануне поездки у нее состоялся разговор с матерью совсем иного рода.
– У тебя только один шанс влюбить в себя Маранфорда, – сказала Алиса Готтендамер ей на прощание. – Не вздумай раздвигать перед ним ноги сразу после бала. Продержись хотя бы месяц, а лучше до свадьбы. У него к тебе нешуточный интерес. Надо сделать так, чтобы пламя не потухло раньше времени. Как после свадьбы очнется, поздно будет.
Мирта решила, что в этом вопросе она ни матери, ни Клементине Мортуар доверять не будет. Но вслух со всеми согласилась – чтобы не тратить энергию на споры и возражения. Она тоже наводила кое-какие справки о герцоге и поняла, что совсем не была похожа на девушек, которых он до этого выбирал. А значит, финансовая нужда герцога была куда сильнее, чем все представляли. У нее был шанс создать с ним семью без разных там постельных утех до свадьбы. Не то чтобы Мирта этого не хотела, но собиралась действовать осмотрительно. В конце концов, у нее тоже козыри в рукаве имелись. Если они с герцогом не найдут общий язык до марта, она собиралась предложить фиктивный брак, от которого он вряд ли откажется. Она не будет мешать ему, он ей. Легкая нотка тревоги, конечно, в этом плане имелась, но Мирта предпочитала думать о хорошем.
– Спасибо, дорогие мои, – она улыбнулась, попытавшись придать выражению лица искренность. – Непременно почитаю сегодня ночью, спать совсем не хочется. Но, простите, сделаю это в одиночестве. Может, попрактикуюсь.
Шутка получилась плохой, потому что замялась даже Монти. А может, такой реакции Мирты никто не ждал, и ее хотели просто смутить. Как бы там ни было, но события дня придали Мирте решимости, и она, поднявшись, сказала:
– У меня вечерний массаж через десять минут. Мне придется с вами на сегодня попрощаться.
Может, этикет она и нарушила, но встречи со старшими компаньонками Мирты никто не хотел, поэтому девушки с нежеланием засобирались. Не иначе как хотели провести в лучших покоях замка полночи. Их-то расселили в комнатах по пять человек, да и соседей они явно не выбирали.
В дверях Клементина обернулась:
– Если нужна будет помощь, зови.
Что имела в виду Монти, было всегда трудно понять, но Мирта решила на этот раз не ломать голову. Времени для побега оставалось мало, нужно было воспользоваться шансом, который дали подруги. Накинув синий плащ с капюшоном, какой носили все девушки из рода Готтендамеров, она выскользнула за дверь и, схватив за ворот охранника, слегка притянула его к себе, сама не поднимая головы.
– Наша дорогая Мирта уснула, а мне вот не спится. Приходи, как освободишься. Через три часа в зимнем саду, хорошо?
Она знала, что караул сменяется каждые два часа, как и то, что компаньонки часто флиртовали с охранниками. Парень судорожно кивнул, сжал ее руку, но она быстро выскользнула, оставив ему на память пару виноградин, которые стянула с фруктового блюда подруг. Угощение компаньонки забрали с собой – тоже боялись строгих тетушек. Виноградины – символичный подарок. Мирта с удовольствием слопала бы их сама, но надо было чем-то завлечь охранника.
Пока Мирта спускалась в кухню по лестнице для слуг – благо, Бри оказалась словоохотливой и заранее ей рассказала, где что находится, в голове все слышался странный крик с улицы, да вой снежных котов. Метель разбушевалась не на шутку, грохоча даже сквозь замковые стены.
О герцоге Маранфорде она не думала, Мирта привыкла решать проблемы по мере их поступления. А вот Леон Карро уходить из ее головы не собирался. Колдун сидел в подземелье и наверняка посылал ей мысли о себе. Так, он надоумил Мирту, что нужно обязательно принести ему перекусить. Может, то и были ее собственные желания, но почему бы их не совместить?
Набег на кухню прошел удачно. Слуги еще сражались с бардаком в столовой, а замотанная повариха на просьбу Мирты сделать ей пару бутербродов молча кивнула в сторону кладовой, дверь в которую уже даже не закрывалась. Ночью о субординации забывали, что Мирте было только на руку. Вооружившись корзинкой, она пробежалась по полкам, отметив, что гости серьезно опустошили хозяйские запасы. Интересно, хозяева выставят счет за гостеприимство только Готтендамерам или всем остальным тоже? В корзинку поместился батон, головка сыра, два помидора, пучок зелени и бутылка с брусничным соком. Мирта проходила курсы кулинарии в теории – дама Готтендамер не должна была касаться кастрюль и половников, однако имела весьма отдаленное представление о сочетаемости продуктов и способах их приготовления. Когда-нибудь она спечет собственный шоколадный кекс, но сегодня ограничится бутербродом. Сунув в корзину пару тарелок, нож и разделочную доску, Мирта вышла из кухни обратно на служебную лестницу и принялась спускаться в подземелье.
Ей совсем не было страшно, несмотря на то что снаружи завывали на разные голоса, а количество масляных ламп на стенах уменьшалось по мере того, как ступеньки опускались ниже. Дом Готтендамеров в Ливонии не имел башен и не был даже близко похож на замок, однако был куда больше и просторнее. Без карты в нем можно было заблудиться. В этом же замке Мирта ориентировалась только по словам служанки Бри, и кажется, еще не заблудилась. Судя по сырости, которая тянула снизу, она двигалась в правильном направлении.
«Ну что там может быть страшного в подземелье?» – успокаивала она себя. Так получилось, что ни крыс, ни пауков Мирта не боялась с детства, темнота ее тоже не пугала, в привидения она не верила, а для охранников у нее была припасена пара монет и лживых слов. Мирта знала, как уговаривать караульных. Однако ее настораживало чужая территория и чей-то злой умысел. Почему-то Мирта была уверена, что кричала не буря. Она знала, что стоит опасаться разозленных хозяйских слуг. Работы им сегодня выпало немало. Мирта давно научилась не пренебрегать теми, кто подносил ей суп и заплетал косы.
Впрочем, зря она опасалась. Лестница привела ее к узкому коридору с камерами, забранными решетками, в одной стороне и глухой стеной в другой. Коридор заканчивался тупиком. Напротив одной из камер горел факел, но и из-за решетки тоже лился яркий свет. В подземелье было на удивление чисто, кафельный пол вымыт, паутины нигде не висело, даже плесенью особо не пахло. Ни охраны, ни слуг в поле зрения не наблюдалась, и Мирта выдохнула. Хорошо, что не придется тратить на них силы, ей бы набраться храбрости, чтобы заговорить с хамом-колдуном.
На то он был и колдун, что сам почувствовал ее появление. Из-за решетки высунулась голова Леона. Он кивнул ей, мол, не бойся, проходи. Мирта вздернула подбородок и решительно подошла к камере. Огляделась, отыскала взглядом одинокий табурет, подтащила его к решетке и села напротив, готовая добиться ответов, за которыми предприняла столь рисковую для собственной репутации операцию.
Леон Карро не производил впечатления человека, права которого были несправедливо нарушены. Да и на могущественного колдуна, повелевающего стихией, он тоже не тянул, хотя лицо его всегда казалось мрачным. Приглядевшись, Мирта поняла, что причиной была мимическая морщинка между бровей, которая оставалась с ним, даже когда колдун улыбался.
А этот Леон неплохо устроился. Никаких гнилых соломенных тюфяков и ржавых цепей в камере не было и в помине. Свежая постель на нарах была явно принесена сюда с верхних комнат, как и стол, стул, ковер и три напольных подсвечника, заливающих помещение ярким светом. Колдун уже успел переодеться и выглядел… по-домашнему. В тапочках и халате, отороченном мехом, он смотрелся здесь так же нелепо, как и Мирта в своем пышном розовом платье, которое топорщилось из-под плаща. Стол уже был завален бумагами и книгами. Девушке показалось, что колдун снова рисует паука. Даже смешно стало.
Леон молчал, облокотившись о решетке и рассматривая ее с неприкрытым любопытством. Готтендамеров не полагалось разглядывать столь бесцеремонно, но Мирта решила, что этикет и правила остались наверху. Впрочем, насколько она успела узнать этого Леона, такт и манеры были не про него. Но сейчас он был ей нужен, а значит, можно было и потерпеть.
– Что ж, вижу, вы неплохо устроились, – начала она миролюбиво. – Хотя все получилось, конечно, не лучшим образом. Вы тоже в Маринбург едите?
– С чего вы решили, что я куда-то еду? – охотно ответил он, похоже, с трудом сдерживаясь от хамства.
– А знаете, что? – решила зайти Мирта с другой стороны. – Вы правы. Здесь куда спокойнее, чем там наверху. Может, чуточку холоднее, но если представить, какая там метель, то тут вполне комфортно. Вижу, у вас плотное одеяло, замерзнуть не должны. Вам какой бутерброд сделать – с сыром или помидором? А еще у меня есть сок. Вина, увы, не осталось. Вы правы – нас, гостей, слишком много.
Достав доску и расположив ее на коленях, Мирта принялась нарезать батон, чувствуя, что получает истинное удовольствие от этого простого дела. Ей разрешали вышивать, но нитки с иголками наводили на Мирту тоску. Нарезав все толстыми ломтями и выстроив пирамиду из овощей и сыра, она протянула колдуну эту горку через решетку. Мирта действовала на чистом энтузиазме и была готова к его «фи» или очередной порции оскорблений, но на удивление Леон взял бутерброд и даже сказал «спасибо». А потом еще и бокал для сока протянул.
Смастерив многоэтажный бутерброд и для себя, Мирта с удовольствием впилась в него зубами, с наслаждением пережевывая каждый кусочек. Да, утреннее взвешивание ничего хорошего не покажет, но она надеялась, что дневной стресс и полубессонная ночь все уравновесят. Ни одно блюдо не казалось ей вкуснее этого перекуса в подземелье в компании странного колдуна, который тоже молча ел свой бутерброд и, похоже, не без удовольствия.
В течение четверти часа они жевали нехитрый перекус и сверлили друг друга глазами, пока последняя крошка не была проглочена. Брусничный сок показался Мирте безумно сладким, и она всерьез испугалась за утреннюю процедуру. Тем более что узкое платье начинало серьезно давить в области талии. Но пригубив бокал, оторваться от него она уже не смогла и допила одним большим глотком, чувствуя на себе пристальный взгляд колдуна, в котором светилось не меньше вопросов, чем имелось у нее.
– Проголодалась, – объяснила Мирта свое поведение. – Долгая дорога, а ужин оказался испорчен. Кстати, от имени Готтендамеров я приношу извинения за поведение Клариссы Вермонт. Иногда ее несет. Уверена, что Патрик Скобесски вас не обидел. Полагаю, утром мы замнем этот инцидент. Вряд ли стоит обвинять кого-то в непогоде.
– Стоит, – вдруг сказал Леон и, пододвинув стул к решетке, уселся напротив. – Хотите об этом поговорить?
Мирта растерянно кивнула, не ожидая такого поворота дел. Честно говоря, она не надеялась, что маг вообще станет с ней общаться.
– Вы правы, мне здесь спокойнее, чем наверху, – сказал Леон и, закинув ногу за ногу, принялся качать носком тапка. – Я даже на ключ заперся, а то вдруг вашей Клариссе придет в голову меня сжечь.
– Такое может быть, – согласилась Мирта. – Хотя что вам стоило перешагнуть через то блюдо? Или вы намекаете, что виноваты в буране?
– Я намекаю, что снег имеет неестественную природу. Вы ведь сами не собирались прыгать, верно?
– Читаете мысли?
– По вашему виду догадался.
– Значит, следили за мной?
– Признаюсь, среди гостей не так много интересных фигур. А тут такая красивая марионетка, да еще в окружении стольких кукловодов. Вас трудно не заметить.
Это он ее сейчас оскорбил или похвалил внешность? Пока их общение протекало в мирном ключе, но, кажется, надолго мага не хватало.
Усилием воли сдержав эмоции, Мирта с трудом ухватила нить разговора. С этим Леоном немудрено было потеряться в словах.
– Так почему вы не стали прыгать? – повторила она свой вопрос.
– Летом этого года я путешествовал по пустыне и имел неосторожность разорить гнездо огненных демонов. С тех пор стараюсь близкого контакта с огнем не иметь. Ваша очередь. Почему вы не хотели участвовать в том веселье?
Мирта знала, что общие фразы вроде «устала», здесь не пройдут. Ей нужны были честные ответы, значит, следовало проявить искренность и самой.
– Учусь говорить «нет», – призналась она после некоторого раздумья, хотя и не была уверена, что столь большая откровенность уместна в разговоре с малознакомым человеком. Впрочем, ей предстояло сделать первый шаг во многом, и без ошибок не обойтись.
– Пока не научитесь управлять веслами, бесполезно менять лодку, – сказал Леон, и Мирта решила, что опасные рифы в разговоре они преодолели. Может, это и было нравоучением, но хотя бы не оскорблением.
– Вы колдун, вы могли бы проучить Клариссу. Да и всех нас.
– Я бы с удовольствием, – ответил Леон, хотя Мирта ожидала других ответов. Что-то вроде: «Я выше этого» или «Не мои методы», но, кажется, она судила по себе.
– Сейчас время Йоля, – продолжил колдун. – Мы не имеем право колдовать, пока не наступит новый год. Опасно. Зимние духи очень сильны, они могут поселится в твоей голове, и вместо магии ты получишь безумие. Это как диета, на которой вы сидите. Вынужденная мера. Только цели у нас разные.
Щеки Мирты полыхнули. Вот зачем он опять со своим хамством?
– О, – протянула она, не решаясь на ответные колкости. – Но, если вы говорите, что снег колдовской…
– Значит, кто-то нарушил закон, – подвел итог Леон. – Вызвать стихию таких размахов не каждому магу под силу. Говорят, колдовство во время Йоля дает особое могущество, но и забирает тоже много. Нужны веские причины, чтобы на него решиться. Этот человек, определенно, колдун, и думаю, что находится он поблизости. Скорее всего, в замке. Обычно нужно быть в центре, когда работаешь со стихией. А еще думаю, что у него сейчас большие проблемы с зимниками, потому мы пока и не увидели развязки.
– Зимниками? – удивилась Мирта. – Какую развязку вы имеете в виду?
Когда Леон не хамил, его, оказывается, было интересно слушать.
– Так мы зовем снежных духов, они уже давно в буре летают, – охотно пояснил маг. – Неужели вы думаете, что подобное затевается только ради снега?
– Кларисса думает, что целью было задержать ее снегопадом, сделать дороги непроходимыми.
– Отчасти, возможно, – согласился Леон. – Но, конечно, мадам Вермонт тут ни при чем. Как и борьба тьмы со светом. Полагаю, тут присутствует чей-то личный интерес. Я ждал развязку за ужином, потому и пришел, однако нарушитель столкнулся с трудностями, что и вызвало задержку. Если бы все получилось, снег давно бы остановили. Никому не нужны непроходимые дороги. А сугробы-то растут.
– Вы что-то собираетесь предпринять?
– Нет, – маг поставил бокал и завалился на кровать прямо в тапках. Вверх неприличного поведения перед дамой. Но Мирте стало уже до того интересно, что она решила этикетом совсем пренебречь. Чувствовала, что Леон не лжет, хотя, может, тот где-то и не договаривал.
– Я пока недостаточно замотивирован, – пояснил он, не дожидаясь ее дальнейших расспросов. – Да мне никуда и не надо. Когда зимники убьют того несчастного, снег сам по себе растает. Правда, все сопротивляются духам по-разному, можно и пару недель выдержать.
– Вы не спешите в Маринбург?
– Столица – последнее место, куда я буду спешить. Поверьте, там нечего делать.
– А если этот колдун захотел всех нас убить? И вас тоже?
– Меня точно нет. И он прекрасно осведомлен о моем присутствии здесь. Мы почувствовали друг друга накануне метели. Колдунов в Йоль не убивают. Есть риск, что я стану его личным ангелом смерти и буду преследовать его и в загробной жизни тоже.
Мирта заметила, что Леон с охотой говорит о себе. Явный признак того, кто очень давно ни с кем не общался. Она еще Готтендамеров наглыми гостями обзывала, а этот, похоже, совсем забыл о приличиях гостеприимства, раз сидит в замке столь долго.
– Так вас не волнует, что здесь может затеваться убийство? Или дурной замысел?
Она ожидала очередного хамства, но Леон ее удивил:
– В замке никому ничего не грозит. Патрик Скобесски помешан на безопасности. Если тот глупец, что открыл врата зимникам, был среди гостей, то он уже давно покинул крепость, и сейчас бегает где-то по дворам, спасаясь от демонов. Я не знал ни одного удачного случая колдовства в Йоль. Начинают обычно хорошо, заканчивают трагично. А вот в деревнях, что лежат в окрестностях, может случиться беда. Там долина, спускающаяся под откос. Дома снегом обычно засыпает прилично.
Мирта представила засыпанные под крыши деревенские избы и поежилась.
– Вам, конечно, до простых людей нет дела? – спросила она колдуна с неприязнью.
– Как и вам, верно? – парировал он. – Вы зачем сюда пришли? Вряд ли только накормить меня бутербродом.
Мирта поняла, что, чем дольше она с ним общалась, тем ей легче становилось выдерживать его колкости. Наверное, сказывались долгие года жизни бок о бок с Готтендамерами. Неоценимый опыт, невольно подаренный тетушками и компаньонками.
– Хорошо, я вам поверю, что метель вызвана колдуном, и что это не вы, – сказала она, решив придерживаться собственной линии.
– Ох, как же я рад, так переживал, вы не поверите, – в привычном хамском тоне отозвался Леон.
– Вы окажете мне большую услугу, если подскажете, где его найти, – не позволила сбить себя с толку Мирта. – Мне небезразлично, что могут пострадать простые люди. И да, я очень хочу в Маринбург. Мне есть, чем там заняться.
– О, как у нас много отличий, – хмыкнул Леон. – Ведь говорят, что противоположности притягиваются. Вы не хотите подойти ко мне ближе?
– Зачем? – не поняла намеков Мирта.
– Без десерта ужин слишком скучен. А вы такая сладкая на вид, просто булочка.
Девушка в растерянности уставилась на мага. Вот они и перешли границы. Но если флирт, граничащий с оскорблением, был естественен для такого хама, как этот Леон, то намек на полноту являлся прямо-таки пощечиной. Булочками в Ливонии называли пышных женщин. Мирта невольно приложила руку к животу. Корсет, конечно, утягивал все, что можно, но и под ним никаких округлостей у нее там не намечалось.
– О, вы меня не поняли, – спохватился маг. – В нашем роду всегда так называли женщин, которые нравятся – булочка, кренделек, бублик, пирожок. Это уменьшительно-ласкательное обращение.
– Если я вам нравлюсь, почему вы мне постоянно хамите? – не выдержала Мирта, окончательно потеряв выдержку Готтендамеров. Такую наглость выдерживать было трудно.
– Если вы не собираетесь искать этого колдуна, то им займусь я, – Мирта с трудом вспомнила ход разговора. – Будьте любезны, подскажите, как мне его найти? Может, у него имеются какие-то приметы? Не думаю, что люди захотят прыгать через огонь снова.
– Просто любопытно, а что вы будете с ним делать, когда найдете? – Леон откровенно над ней смеялся. – Именем Готтендамеров прикажете немедленно остановиться? Этот человек нарушил закон и пошел на это осознанно. Не думаю, что он адекватен.
– Как-нибудь договорюсь, – решительно ответила Мирта.
– А, ну да, вы же блондинка, вам все под силу.
– Представьте, что это так.
– Тогда все в ваших руках, – Леон скрипнул кроватью и потянулся за одеялом. – В вашем распоряжении великолепная замковая библиотека и целая ночь. Посмотрите мифологию. Например, раздел о зимних колдунах. Правда, там много вымыслов насочиняли, вот заодно и развлечетесь. Как найдете вашего зимнего мага, обращайтесь. Может, и помогу что из него вытащить.
– Вам не кажется, что, если бы вы помогли мне с его приметами, я бы справилась быстрее, а значит, снег мы могли бы остановить раньше?
– Поверьте, у меня совсем нет желания бегать по замку на ночь глядя. К тому же меня считают главным подозреваемым. Лучше отсижусь тут. Если боитесь, так и скажите. Простите, но, мне кажется, вы блефуете. Найти зимнего колдуна вам просто не по зубам. Да, вы на себя посмотрите. Вы же наследница богатого рода, невеста герцога, куда лезете? Снег рано или поздно закончится. Колдун, нарушивший закон, долго не протянет. Он уже сейчас где-нибудь умирает в муках. Уверен, что, если вы не скажите «да» в новогоднюю ночь, герцог вас все равно дождется. Поверьте, я Маранфорда знаю. С вашими внешними данными беспокоиться не о чем. Все остальное вам просто не нужно. Хотя я забыл спросить. А читать вас вообще научили?
Мирта от злости едва не грохнула корзинкой об стену.
– Если я его найду, пообещайте, что заставите мерзавца прекратить снег.
Леон с интересом приподнял голову.
– Надо же! Вы все-таки намерены бросить вызов вашим интеллектуальным способностям?
– Так вы сможете на него повлиять? – стиснув зубы, спросила Мирта. А ведь в начале разговора этот тип даже показался ей милым.
– Этого гарантировать не могу, но поговорить с ним поговорю, – согласился Леон. – Зовите. Только не раньше восьми. Мне еще поработать надо, а уже поздно. Если у вас все, дорогая, то прошу подарить мне сладкий поцелуй на десерт и поскорее оставит меня в покое.
Мирта растерянно поморгала от такой беспросветной наглости, потом пару раз выдохнула, как учила Кларисса, и, подхватив корзинку, решительным шагом направилась к лестнице. Уговор есть уговор. Пусть попробует только утром отвертеться. Теперь найти мага стало вопросом не только будущего, но и делом принципа. Попасть на Новый год к герцогу вовремя было важно, но еще важнее оказалось отстоять свою честь. Она докажет этому хаму, что пусть и блондинка, зато не дура.
Найти в мифах описание зимнего колдуна? Легко! Читать она умеет, как и справляться с бессонными ночами. Мирта Готтендамер пусть и кажется марионеткой, но лишь до поры до времени.
– Эй, постойте! – прокричал вслед маг, и девушка было подумала, что он все-таки захотел облегчить ей жизнь. Но, похоже, ошибаться на его счет она никогда не перестанет.
– Покормите моего паука в библиотеке, – донеслось из камеры. – Вы ведь все равно спать не собираетесь. Бросьте ему тараканчика.
Если это и был юмор, то отвратительнее шуток она не слышала. Впрочем, маг еще удивится, узнав, на что она способна.
Глава 5. Век живи, век чуди
На следующий день Мирта была уже не настолько уверена в своих силах и возможностях. В кровать она легла под утро и долго ворочалась на холодных простынях, потому что камин в покоях успел остыть. В голове лихорадочно мелькали не всегда приятные образы. Стоило ей открыть глаза, чтобы прогнать морок, как ей начинали мерещиться подозрительные тени в углах. Теперь Мирта не думала, что девушка, которая жила раньше в этой комнате, обладала хорошим вкусом. Как вообще можно считать уютным такое большое пространство? Казалось, что даже под потолком кто-то притаился среди нарисованных фруктов, цветов и листьев. Смотрел на нее пристальным взглядом, а ей хотелось натянуть на голову все имеющиеся в комнате одеяла.
Мирте никогда не приходилось читать столько книг за такое короткое время. Колдун подкинул непростую задачу. Пусть полка с нужными томами и была подписана – «Мифология», но разобраться в них удалось не сразу. Она до сих пор не была уверена, что читала нужные фолианты. В книжной лавке Ливонии продавались в лучшем случае «Сказки добра и зла», написанные принцессой и представляемые как вершина народной мудрости. Принцесса увлекалась фольклором и собирала сказания по всей стране, но в итоге получился весьма рафинированный сборник, восхваляющий в основном королевскую кровь. То, что Мирта нашла в библиотеке замка, от сказок принцессы отличалось, как дождь от снега. Мифы и сказания на страницах старых фолиантов будоражили воображение, прогоняя сон без следа. Что же до иллюстраций, которые иногда встречались среди рукописей, то Мирта с трудом удержалась, чтобы не забрать себе пару книжек на память.
Половину ночи она искала то, за чем ее отправил колдун – признаки зимней магии у тех, кто скрывается среди людей, а вторую – рисовала, окунувшись с головой в мир драконов, василисков, благородных героев и прекрасных ангелов. О колдунах в книгах говорилось на удивлении мало. Мирте хватило всего полстранички, чтобы выписать скудную информацию, да и то она не была уверена, что нашла то, что искала.
Все казалось сущим бредом. Выявлять колдуна полагалось молоком. В присутствии зимнего мага оно скисало в течение получаса. Или раньше, или позже. Потом для верности советовали приложить к коже колдуна ключ. Железяка должна была заржаветь. Но в основном все древние фолианты настаивали на молоке. Мирте нравилось читать про драконов и эльфов, но, когда дело дошло до практических советов, энтузиазм пропал. Она серьезная и взрослая девушка. Какое там скисшее молоко? Мирта охотнее поверила бы, если книги рассказывали бы об изменении цвета глаз или появлении рогов и крыльев – чего-нибудь посущественнее. Крынка молока, которую ставили рядом с подозреваемым, никак не совпадала с ее представлением о зимней магии.
К утру Мирта совсем разочаровалась, но мысли все крутились о скисшем молоке и о Леоне, который искусил ее потратить столько времени зря. Интересно, каково ему было спать на такой огромной кровати? Или он тут не только спал? Мысли снова полезли не в ту сторону, Мирта покраснела и спрятала голову под подушкой, чтобы унять разыгравшееся воображение, но так получилось еще хуже, потому что ей стали представляться страшные руки, спускающиеся к ней с потолка. Надо дать хозяевам дельный совет: кровать, на которой спал колдун, надлежит сжигать! Всем, кто на нее потом ляжет, будут сниться кошмары.
Утро тоже не задалось. Вместе со служанками в покои заявилась тетка Асмодея, решившая сделать Мирте свою «особую» прическу с буклями. Она-то и обнаружила крошки от шоколадного кекса, которые остались в кровати после ночного визита миртиных компаньонок. Шумела Асмодея страшно, из всех родственниц она вообще была самой громогласной. Мирта сначала думала спереть все на плохо убранную постель, мол, служанки оплошали, но осознав, что и так замордованным слугам достанется еще больше, решила мужественно принять удар на себя. Асмодея орала, Мирта стояла, понурив голову, пока испуганная гувернантка затягивала ей корсет, а за окном по-прежнему бушевала снежная буря.
Снег так и не закончился. Сыпал с неба, будто сверху подушку разорвали. Большие хлопья кружились в беспорядочных вихрях, налипали на стекло; белая мгла застилала мир, глушила звуки, приглушала чувства. Впрочем, после количества выпитого чувства гостей и так были приглушены. Сонные люди бродили по замку, словно зимние духи, попавшие в человеческую обитель. Смотрели друг на друга с удивлением, долго зависали у окон, бездумно пялясь на снег, пытались говорить, но вместо слов у них выходило что-то нечленораздельное. Крепкое вино было у хозяев. Со всех сторон слышались приказы, произнесенные шепотом: «Воды! Рассола! Лекаря!». У всех болели головы, громкие звуки причиняли страдания.
Мирта слушала, как в коридоре носятся слуги с кувшинами, как в окно скребутся снежные коты, которые подпевали ей всю ночь, как Асмодея разоряется насчет шоколадных крошек, и вдруг поняла, что вокруг незримо происходит что-то важное. Падал снег, а вместе с ним рушились страхи. Мирта менялась.
– Я их не ела, понятно? – оборвала она тетку Асмодею, которая разошлась не на шутку.
Та даже удивилась неожиданному отпору.
– Сейчас мы тебя взвесим, вся правда вылезет, – уперла та руки в боки. – Снимайте с нее корсет, несите весы.
Мирта не понимала, что с ней творилось. Вырвав из рук растерявшейся служанки платье, она прижала его к себе и, словно прикрываясь щитом, сказала Асмодее – настолько твердо, насколько могла:
– Как будущая жена герцога, по закону я имею право нанять своих слуг и компаньонов. Вы больше у меня не работаете! Убирайтесь все!
– Ты еще не жена Маранфорда! – зашипела от возмущения тетка. – А когда ею станешь, ничего не изменится. В брачном контракте есть пункт, что мы остаемся при тебе, хочешь ты этого или нет. Так что заткнись и вставай на весы. А потом мы отправимся к Клариссе и перепишем твое меню. Кажется, кто-то не будет есть до Нового года.
Больше всего Мирте хотелось схватить расческу и ткнуть острым концом в сторону Асмодеи, чтобы припугнуть. Она была уверена, что тетка прямой атаки не выдержит. Правда, маневр грозил обернуться успокоительными каплями, которые вольют в нее насильно. Поэтому Мирта решила обратиться к дипломатии, о которой, правда, имела смутные представления, но доверяла интуиции.
– Два дня до Нового года должны быть моими, – заявила Мирта. – После меня ждет новая жизнь, и мне плевать, будете вы в ней или нет. Но эти два дня хочу жить по-своему. У вас два варианта. Первый. Не только оставить меня в покое, но и прикрыть от Клариссы. И второй путь. Возить с собой побольше туалетной бумаги, потому что, если не я, так мои доверенные лица, щедро добавят слабительного в ваш утренний кофе. Обгадиться на приеме у герцога – не ваша мечта, не так ли?
– Ах ты, мерзавка, – тетка аж задохнулась от возмущения, – да ты у меня в пиявках до самого отъезда валяться будешь.
– Я не закончила. Первый путь предполагает награду. Любое украшение из моей коллекции за каждый день. Носить вы их не сможете, но продать или вынуть камни и сделать свое украшение – почему бы нет? Всего-то два дня. Согласитесь, что я так быстро не подурнею, даже если буду питаться одними кексами.
Асмодея пожевала губами, потом зыркнула в сторону притихшей гувернантки.
– Сболтнешь кому, сгною, – пригрозила она той. – Возьму осенний гарнитур с топазами и бриллиантовую диадему.
– Идет, – быстро согласилась Мирта, стараясь не сильно радоваться. Когда Асмодея удалилась, гувернантку она тоже подкупила – золотым кольцом и брошью с рубиновыми попугаями. Хорошо быть богатой. Похоже, теперь она понимала всю боль герцога, вынужденного заключать браки с дочками богатеев из провинций. Впрочем, Маранфорду было грех жаловаться. Что бы там ни говорила Клементина, Мирта знала, что красива. Даже колдун захотел ее поцеловать, хоть и считал куклой. И зачем она снова о нем вспомнила?
Выпив три чашки черного кофе без сахара, Мирта окончательно справилась с сонливостью и, взбодрившись, приготовилась доказывать себе, миру и колдуну Леону, что она не марионетка. «Если тебе понадобилась рука помощи, знай, она у тебя есть – своя собственная», – как-то сказала ей одна из кормилиц, и девочка слова запомнила.
Ночные путешествия по мифам постепенно забывались, зато молоко постоянно попадалось на глаза. Кофе предложили с молоком, утренняя каша тоже была молочной, а служанка детей баронессы кричала на всю столовую, что молоко принесли слишком горячим. Мирта решила, что она не пойдет на поводу Леона Карро. Утром все его байки о колдуне, который нарушил закон и вызвал снег, став жертвой зимних духов, казались совсем нелепыми. Теперь она была уверена, что, послав ее читать мифы, он лишь хотел посмеяться. Леон наверняка знал о молоке и, вероятно, собирался повеселиться от души, когда она станет расхаживать с этим молоком по замку.
Теперь Мирта постоянно думала не только о Леоне, но еще и о молоке. К дьяволу их всех! Ничего она делать не будет. Пусть снег сам прекращается.
Встреча с Клариссой за завтраком прошла на удивление хорошо. То ли Асмодея уже отрабатывала обещанные ей украшения, то ли мадам Вермонт тоже не спала ночью. Только, похоже, в отличие от дочери Готтендамеров она не читала, а пила. Косметика не помогла ей скрыть опухшее лицо. Гостей в столовой собралось мало, большая часть еще спала. Те же, что пришли, тоскливо поглядывали в окна, понимая, что одной ночевкой в замке они не обойдутся. Осознание этого же – только с добавлением ужаса – проглядывало и в лицах слуг. Гости съедали огромное количество запасов и времени. Что касалось Патрика, то к утру он не поднялся. Его жена кратко поприветствовала гостей и тоже удалилась, видимо, расстроившись по той же причине – гостеприимство придется проявлять еще долго.
– Тот человек, которого вы посадили в подземелье, сегодня переступил через свечу, – сказала Мирта Клариссе, когда принесли десерт – фрукты в шоколаде. Чтобы не злить мадам Вермонт, девушка усилием воли от сладкого отказалась, однако Клариссе было не до этого.
– Вчера у него голова болела, вот он и отказался, – Мирта даже сама удивилась, с чего это решила выгораживать Леона. Не иначе как он ее заколдовал. – Так что с ним все в порядке, это не он снег наколдовал.
– Какой человек? – рассеянно спросила мадам Вермонт, подняв нос от бокала с рассолом.
– Колдун. Помните? Вы сказали, что утром заставите его прекратить снег. Это не он.
– Никого не помню, – нахмурилась Кларисса. – Тебе приснилось что-то, наверное. Девочка, а как ты себя чувствуешь? Мне так скверно. Думаю, это вчерашний жюльен.
Мирта согласилась, что в плохом самочувствии гостей и Клариссы, конечно, виноваты грибы, и поспешила от мадам Вермонт отстать. Мысли о молоке все же никак не уходили из головы, а так как сегодня она совершала неожиданные поступки, то, похоже, предстояло довериться интуиции еще раз.
Ей очень хотелось узнать, как там переночевал колдун, но идти к нему с пустыми руками было несолидно. Она же Готтендамер. Верит в себя, совершает невозможное. Мирта никогда бы не подумала, что станет прикрываться любимой фразой отца в такой ситуации.
В то время как гости, проснувшись, принялись напиваться по второму кругу, Мирта созвала у себя в покоях тайное собрание тех, кто был сильнее других заинтересован в скором приезде в Маринбург.
Клементине Мортуар грозил непрестижный брак с пекарем, у Теодора Северна могли пропасть колбасы, которые он вез на дегустацию герцогу, а служанка Бри, пожалуй, была самым заинтересованным лицом, потому что в случае продолжения метели ей грозило обслуживать гостей еще несколько дней. Припасы замка тоже были не бесконечны.
Вкратце объяснив суть дела, Мирта была готова к каверзным вопросам, но то ли все настолько устали от происходящего, то ли так хотели поверить в чудо, что возражений не последовало. Она даже удивилась. Если бы кто-то сказал: «Что за бред ты несешь, Мирта Готтендамер, какое молоко?», девушка с радостью бы с ним согласилась и отправилась в столовую в поисках развлечений среди гостей. Или заперлась в покоях, сославшись на головную боль, и погрузилась бы в рисование. Блокнот и чернила-то имелись. Но, видимо, она хорошо разбиралась в людях, потому что приглашенные ею гости в идее зимнего злодейства не сомневались. И молоко возражений у них тоже не вызвало.