– Решил прогуляться, Матвей Абрамович, посмотреть, как деньги выделенные расходуются. Почему скамейки не стоят, а валяются на куче щебня. Почему около деревьев нет палочки, к которой кедр привязан, почему, как договаривались, в жёлтую дорожку не вкраплены красные кирпичики. Вы вообще поставили туда управляющего, с которого спросить можно. – Не, работа проделана грандиозная, только всегда нужен и кнут, кроме пироженки.
– Эх, Иван Яковлевич, – Дворжецкий перестал быть худым, сутулым, вечно голодным евреем. Он теперь стал полным, сытым и прямоходящим евреем. Обнял Брехта и к пузику прижал, хорошо, хоть по спине стукать не стал, так, чуть приобнял. – Эх, Иван Яковлевич, как вашей руководящей и направляющей длани не хватало. Вот у меня тридцать один заместитель. Так вы говорите, что нужно нанимать тридцать четвёртого. И не денег на зарплату жалко, и даже не денег на новые нарукавники и сапоги, жалко, что хорошие руководители перестали на дороге валяться. Поставлю, конечно, надзорный орган за стройкой века, но сильно сомневаюсь, что дела пойдут быстрее.
– А из отбывших наказание? Там всякие главные инженера, директора, начальники цехов перевелись? – Брехт вытащил из кармана двадцатикопеечную монетку и подошёл к газированному автомату. Сунул в щель монетку, заиграл какой-то бравурный марш и на подставку с бортиком сеточкой с лёгким звоном спланирован стеклянный гранёный стакан изготовленный по эскизам товарища Мухиной. Подставка развернулась, освобождая для руки возможность взять потом стакан, и плавно пошла вниз. Раз, два, три и из трубочки вверху хлынула упругая струя газированного тархуна, обдавая покупателя мельчайшими брызгами воды и аромата. Брехт дождался, когда газировка прекратит литься и взял стакан, отпил глоток светло-зелёного шибающего в нос пузырьками напитка.
– Вкусно? – подался чуть вперёд Дворжецкий, вдыхая аромат леса.
– Угу. – Иван Яковлевич, сделал ещё пару маленьких глотков, – Матвей Абрамович, я звякну, сегодня Шмидту Петру Петровичу, он теперь во Владивостоке в НКВД большим начальником стал, подберёт вам десяток управленцев, которые в ближайшие дни освобождаются из мест не столь отдалённых и согласятся тут остаться. Готовьте жильё товарищам. Для начала что-то типа санатория с уходом и кормёжкой, люди не на курорте были, отощали, подкормим. Да, вы туда Мессинга нашего поселите, как бы под видом тоже лечащегося, пусть поработает с людьми, выявит сломавшихся, тело поправить можно, душу сложней. Научены уже горьким опытом. Отбили у некоторых людей желание руководить коллективами, неуверенность появилась, а начальник, боящийся рабочих, это уже не начальник. Ладно. С этим решили, давайте новости выкладывайте. Что-то больно таинственно вы по телефону про личную встречу говорили, вон даже недостроенное кафе решили открыть, чтобы встречу залегендировать. Или ошибаюсь?
Событие третье
Подъезжая к дому, у ворот Штирлиц увидел Мерседес.
– Шестисотая – подумал Штирлиц, и пригласил девушку в кафе.
Матвей Абрамович Дворжецкий, который даст сто очков вперёд всем Фордам с Билами Гейтсами вместе взятыми, а по напору и удачливости по крайне мере равный Илону Маску, имел один сурьёзный недостаток. Хотя, для СССР тех времён, может, это и достоинство. Он был великим конспиратором. Дай ему возможность, так вообще на нелегальное положение перейдёт и бороду, как Карл Маркс отрастит. Постоянно Брехту приходилось его останавливать. При этом человек вполне заслуженно имел два ордена «Трудового Красного Знамени» и даже вручал ему их сам товарищ Калинин. Первый за радиолампы. В смысле, за налаживание производства этих ламп и за выход на международную арену. Артель «Маяк» продавала более половины своей продукции за рубежи нашей необъятной и приносила стране приличную валютную выручку. Второй орден тоже за завоевание мирового рынка. На другой его артели «Глас» производили радиолы, без сомнения лучшие в мире и девяносто процентов их поставляли в САСШ, тоже доллары полноводной речкой вливая в государственные карманы. А сейчас Штерн и Брехт направили письмо Калинину с просьбой наградить товарища Дворжецкого орденом Ленина за освоение радиостанций для армии. Войнушка с Японией на реке Халхин-Гол показала, что радиостанции артели «Глас», вещь незаменимая в современной войне и с их помощью громить врага гораздо сподручнее, чем без них.