Лихорадочно соображая, как мне ухитриться и уйти отсюда, я все же не упускала его из виду.
- Какой приятный сюрприз их ждет, они даже не представляют!
- Я нечего не знаю… Отец со мной не делился подробностями своей работы.
- Это я уже понял. И, тем не менее, тебя придется арестовать и допросить.
- За что?!
- За то, что ты дочь политика прежней власти. Ничего личного! – он встал напротив меня.
Ужас сковал меня. Северов протянул руку и попытался коснуться моего лица, но я отступила, сжав сильнее шокер.
- Знаешь, - молвил он, чуть склонив голову к плечу. – Раньше, девушки подобные тебе даже не смотрели в мою сторону.
Я сделала шаг назад, ища план побега. Твердо решив уже тогда: живой я ему не сдамся.
- Мне очень жаль, правда! – я пыталась не вызвать его агрессию.
Он коротко засмеялся:
- Не стоит. Теперь все изменилось, – он сделал шаг в мою сторону. – Знаешь, почему?
- Нет... – я спиною продвигалась к двери.
Кривая улыбка искривили его губы:
- Теперь, я могу взять любую. И сейчас, я хочу тебя.
Я отрицательно замотала головой, словно пытаясь очнуться от этого кошмара.
Он все наступал на меня. Я нащупала дверную ручку.
- Выбирай по доброй воле или нет…
- Нет, пожалуйста, не надо! – шептал я, глядя в его глаза.
Северов ускорился. Я выбежала в холл. Но совсем скоро, почувствовала, как он схватил меня за волосы и дернул к себе. Голова запрокинулась, и слезы потекли из глаз. Я не сдержала крик боли и ужаса.
- Признаюсь, - процедил он мне в ухо, - этот вариант мне больше всего нравится!
Меня чуть не стошнило, когда он провел языком по моей щеке. Не сдержавшись, я ткнула в него шокером, но ему удалось увернуться.
- Ах, ты, сучка! – заорал он, когда я царапала его лицо своим барселонским маникюром.
Я была свободна и побежала к выходу. Разум, забившись в угол от страха, в моем сознании подсказывал, что он не будет в меня стрелять. Я им нужна живой, он сам признался.
Жесткий удар и я упала на пол, скрючившись от боли.
- Не так быстро, малышка! – задыхаясь, он выбил из моих рук шокер, ногой и, схватив за волосы, стал куда-то тащить.
- Пойдем-ка, наверх.
Я не могла дышать от боли, пытаясь крикнуть, но безрезультатно. Да и кого звать на помощь?
Северов втащил меня в какую-то комнату и отпустил. Я попыталась отползти, от него как можно дальше, безудержно рыдая. Если удастся добраться до окна, у меня будет шанс выпрыгнуть.
- Пожалуйста, не надо! У меня есть деньги, я отдам все! Только не надо, пожалуйста!..
Злодей расхохотался.
- Этого у меня хватает! Но твои - я тоже заберу, в любом случае!
Я поняла, что это самое ужасное, что может со мной произойти. Я молила о помощи…
Он снова стал приближаться ко мне. Внезапно зазвонил мой мобильный. Я выхватила его из кармана и нажала кнопку ответить:
- Помогите мне! Пожалуйста, помогите!.. – кричала я в трубку.
Северов попытался у меня его отобрать, но я со всей силы ударила его каблуками.
Он согнулся:
- Дрянь!
Я попала ему в живот, хоть не целилась вообще.
- Проспект Гвардейский, 115! – прокричала я, но он уже сел на меня сверху и отбросил мой телефон в сторону.
Мужской кулак ударил меня в лицо. Потом еще раз. И еще раз… Кольца на его пальцах раздирали мою кожу.
Я почти потеряла сознание, чувствуя свою кровь на вкус. Господи, как больно…
Насильник швырнул меня на что-то мягкое. Я пыталась бороться, но руки стали словно свинцовыми. Я услышала звук рвущейся ткани.
Потом тошнотворный рот стал меня целовать.
Собрав остатки сил, я стиснула зубы, прокусив свинье губу. Он взвыл от боли. Еще один удар и я погрузилась во мрак.
Глава 43
Я решила умереть
Я пришла в себя от ноющей боли во всем теле. Солоноватый привкус во рту, вызывал тошноту. Одежда на мне была разорвана и испачкана кровью. Не только моей.
Я пришла в себя иную. Сломленную. Избитую. Изнасилованную.
- Очнулась? – откуда-то появился мой насильник. – Сейчас у меня дела с твоим папашей. Сообщу ему радостную весть. А потом вернусь к тебе. Ты мне очень даже понравилась!
Не мужчина и не человек, похотливо улыбался и застегивал свои брюки:
- Но если не будешь более сговорчивой, отдам тебя солдатам! Это и так произойдет, конечно. Но лучше для тебя, стараться изо всех сил, чтобы оттянуть этот момент.
Он ушел. Оставив меня, сломанную забаву для мужчин, одну в своей комнате.
Здесь я спала с трех лет.
Мама читала мне сказки на ночь и пела колыбельные, лежа со мной вот на той кровати, где меня только что изнасиловал ублюдок.
Меня стошнило. Прямо на постель.
Пошатываясь, я встала и пошла в ванную комнату. Я чувствовала грязь, меня воротило от самой себя. Стала под душ прямо в остатках одежды.
Я вещь. Я не человек. Меня ставят на кон. Мне придумывают роль. С легкостью обманывают и предают, как забытую игрушку, уже выросший ребенок. У меня нет сердца, нет души. Даже мое тело взяли силой…
Я стала срывать себя окровавленные тряпки. Кажется, мои раны на лице и царапины по телу стали болеть сильнее от горячей воды и мыла, которым я беспощадно терла себя. Пена смешалась с моей кровью. Пол в душе приобрел розовый оттенок. Но я не переставала с силой мыть свою кожу, раздирая раны еще сильнее.
Мне не стало легче, когда я вышла из-под воды.
Открыла гардероб. Он был почти пуст. Мне на глаза попалось платье мамы. Такое забытое и одинокое. Как символично...
Надев его, я подошла к зеркалу. Мое изуродованное от побоев лицо было бледным, глаза выдавали мое безумное состояние. Платье белое в нежный розовый цветок, было большим для меня. Но оно словно бальзам для израненной меня.
Мама, мамочка! Спаси меня! Забери меня к себе! Я не хочу больше ничего, только обнять тебя… Твоя дочка очень слабая, она не может выносить эту боль.
Я совсем одна! Теперь, совсем одна…
Я сдаюсь. Помоги мне, будь со мной в этот миг. Встречай меня, мамочка. Я иду к тебе!
Интересно, будут ли обо мне вспоминать? А если да, то, как именно? Столько всего произошло в моей жизни за это время… и ничего хорошего мне на ум не приходит. Может все из-за того, что я лишилась рассудка? Не мудрено… Хотя, разве сумасшедшим бывает так больно? Словно кто-то потрошит все внутри и без анестезии. Разве безумные люди не получают покой в своем личном адском мирке?
В своем больном спокойствие я вытащила шнурки, которые держали гардины, и связала их. Потом скрутила петлю и сразу надела ее на шею.
Скоро, моим мучениям будет конец. Скоро станет легче.
Никогда в жизни не думала о самоубийстве до этого периода своей жизни. Но мои действия были четкими и слаженными. Будто мне кто-то проговаривал что делать.
Я перенесла все свои книги и вырвала из них бесценные страницы, когда-то любимых историй. Я сложила все подобно кострищу под свою кровать. Ее окровавленные смятые простыни, словно напоминали, зачем я должна это совершить.
Потом вышла, в коридор и привязала самодельную веревку на перила лестницы. Мои босые ноги были почти бесшумны.
Я отправилась в комнату отца
Папочка. Аромат знакомых духов в его спальни витал в воздухе. Там тоже царил беспорядок, я ступала, уверенно, несмотря на то, что под ногами валялись когда-то любимые вещи.
Прости меня, папа, глупую и упрямую дочь. Ты дал мне все самое лучшее, посвятил мне свою жизнь… А я обижалась на пустяки. Вела себя как дитя… и нет мне оправданий. Разве что одно - ведь я и была ребенком. Твоей маленькой Златочкой.
Люблю тебя, папочка!
Мамин портрет над каминной полкой чуть накренился. Я поправила его, любуясь красивому и счастливому образу мамы.
Какой-то предмет, похожий на карту памяти выпал на глянцевую поверхность полки. Я машинально подобрала его и положила в карман маминого платья.
Взяв все бутылки со спиртными напитками из бара, я открывала по очереди и выливала их всюду, куда шла.