Виктор Эскалант. Из-за тебя я здесь. Ты не захотел меня в ту ночь, и теперь мою невинность жестоко забрали силой. Я так хотела, что бы мой первый раз был идеальным, а он превратился в худший и ужасный. Ты эгоист, Эскалант. Во всем, что случилось со мной, я перекладываю вину на тебя. Моя душа будет преследовать тебя ночным призраком. Может это будет для меня наказанием и счастьем одновременно… Ведь тогда, я смогу видеть тебя, когда захочу.
Спустившись на кухню, я взяла нож для мяса и пошла на финальную встречу с одним из представителей самца человеческого вида.
Я открыла дверь в кабинет, где Северов говорил по телефону с кем-то.
Он обернулся. Бросил на меня удивленный взгляд и снова повернулся, договаривать по телефону, давая понять, что не считаем меня опасной.
Зря это он…
Нож выпал у меня из пальцев, издав жалобный звон. Я присела на корточки, чтобы подобрать его.
Северов насмехался над этим зрелищем, бросая иногда в мою сторону взгляд. Воспользовавшись одним из таких моментов, я подобрала и спрятала в руке свой шокер. Встав на ноги, я сжала в руке рукоять ножа и двинулась к нему.
- Давай, позже обсудим это? – он положил трубку и улыбнулся, глядя на меня. - Слушай, детка, ты как-то совсем плохо выглядишь, - он клацнул языком. - Не возбуждаешь меня!
Я подошла к твари и посмотрела в его глаза. Вскинув руку с ножом, я целилась в его черное сердце. Он перехватил мое запястье и вывернул, так что нож выскользнул из моих пальцев.
- Серьёзно? – рассмеялся он.
- Да! – выдохнула я и что есть силы ткнула в подставленную ко мне шею негодяя шокером.- Еще, как, мразь!
Его тело задергалось, он захрипел, и упал на пол, корчась в судорогах. Нездоровое наслаждение прокатилось по моему телу.
Я вытащила из его кобуры пистолет и, встав на ноги, направила на него, взведя курок.
- Тебе, очевидно, это нужно от моего отца, да? – молвила, достав из кармана подобранную флешку и показывая его выпученным от боли глазам. – Так знай, свинья, она здесь. У меня. Сгорит вместе с нами. На пламени костра революции. И я хочу, чтобы ты его чувствовал.
Я нажала на курок, выстрелив поддонку в ногу. Он закричал. А я улыбнулась безумной улыбкой.
Быстро подойдя к бару, я достала одну из бутылок, разлила половину на ублюдка и, вставив в горловину кусок припасенной ткани, моей окровавленной простыни, я пропитала его и подожгла от камина. Взглянув напоследок на корчащегося от боли, в луже собственной крови Северова, я швырнула бутылку в пламя. Вспыхнувший огонь, вмиг переключился на опрокинутое рядом с камином кресло, бумаги. Вот его огненные языки уже ласкали почти весь пол, усеянный мебелью и отцовскими документами.
Я пошла обратно, безумна в своем спокойствие и решимости довести дело до конца. До меня доносились крики Северова, треск умирающих от огня предметов и звук подъезжающих машин. Поджигая свою кровать, я видела, как в окна светят фары быстро приближающихся автомобилей.
Что ж, подмога этого урода опоздала.
Мои губы растянулись в злорадной усмешке, когда я надевала петлю на свою шею. Встав на перила балкона, который выходил в холл, я на миг замерла.
Возможно, многие меня осудят. Я не сержусь, и спорить с ними не буду. Просто у каждого есть какая-то грань мучений, болевой порог души. И возможно, если его пережить, то будет очень круто. Но я оказалась слабой. Я не смогу жить с этим.
Я сделала шаг в пропасть, кончая свою жизнь. Мама, я иду к тебе!
- Нет!!! – крикнул какой-то мужчина, отдаленно знакомый…
***
И я увидела свой дом. Объятый огнем и дымом, он гордо возвышался на холме, доживая свои последние мгновенья. Едкий дым обжигал мое горло, а кожу - яркое пламя, но я не отворачивала от этого зрелища свое заплаканное лицо.
Конец. Возврата в эту жизнь больше не может быть и не будет. Это финал. Финал битвы за выживание семьи Бронских. И мы проиграли войну…
Это было моим последним ярким и жестоким зрелищем за прожитые годы.
Глава 44
Жизнь после смерти
Мои воспоминания о том вечере были вспышками. Горящий желтым пламенем мой отчий дом. Фары от проезжающих мимо автомобилей. Незнакомое мужское лицо с черной короткой бородой…
Человек, который снял петлю с моей шеи, носил имя Гаспара. Когда я увидела его впервые, ему было двадцать шесть. Его темно-зеленые глаза светились острым умом и добрым сердцем. Он был темноволос, густая щетина украшала правильные черты лица, среднего роста и правильного телосложения.
Когда Гаспар меня увидел, я стояла на перилах балкона. Я, потеряла сознание, так и не сделав тот роковой шаг. Он услышал мой призыв о помощи по телефону и вытащил из объятого огнем дома, а после, увез из страны.
Рассказал мне все это на следующий день, когда я пришла в себя. Я была в номере, какого-то отеля. Мои ушибы были обработаны, но эмоциональное состояние было настолько шатким, что я не могла говорить.
Гаспар представился мне, сказал, что он друг и коллега моего отца. Работал в посольстве США атташе по промышленным вопросам и частенько бывал у папы. Они разрабатывали совместный план развития какого-то дела уже больше двух лет, вот и подружились. Он знал меня под фамилией папы, а не бабушкиной - Бронских. Благодаря дворянской власти над СМИ Испании скандал с моим участием не вышел за пределы страны. Я рассказала ему все сама, но позже.
Он дал мне телефон, чтобы я могла позвонить близким. На автомате, набрала номер тети.
- Слушаю! – раздался ее такой родной голос.
Казалось, прошла целая вечность, с тех пор как мы простились в аэропорту Жирона.
- Тетя, это я… - прохрипела я, чувствуя, как комок слез подкатывает.
- О, Боже! Латти? Как ты, родная моя? Я тут извелась вся! Все в порядке?.. Алло, ты слышишь, деточка?! Алло?!
Я не могла сказать ни слова. Рыдания заставляли мое тело биться в конвульсиях, и Гаспар взяв из моих рук телефон, позвал врача.
Сквозь собственную истерику, я услышала, как он представился моей тете и призвал ее о помощи.
Теперь Тесса Торрес единственный мой родной человек в этом мире.
Моего папу убили. Он не выжил после многочасового избиения. Мысль о том, что я так много не успела ему сказать из-за собственной глупости и упрямства убивала меня. А теперь, уже поздно… Я даже с ним не попрощалась.
Так у меня не стало родителей.
Никита Северов выжил. Гаспар рассказал мне это, дабы облегчить мои муки совести. Еще он рассказал, что та флешка, которую я нашла в комнате отца, очень важна. На ней храниться информация способная помочь закончить гражданскую войну в моей стране.
Единственная проблема была в том, что на карте памяти стоял пароль. Разгадать который не могла ни я, ни Гаспар. Вот что значит, плохо знать собственного отца.
Но мне очень повезло с тетушкой. Она примчалась сразу же, как смогла.
Теперь мой дом был во Флориде, в Соединенных Штатах Америки. В городе солнца, океана и только положительных эмоций под названием Дэйви. Там жил Гаспар и его семья. Он помог снять нам с тетей домик на берегу бескрайнего горизонта воды. Там-то я и проходила свой курс реабилитации под эпическим названием: «Возвращение Злате Торрес желания жить», с помощью тети и Гаспара. Последний, кстати, почти дневал и ночевал в нашем новом доме. Фамилию пришлось изменить, чтобы не рисковать всплывшим фактам из моего недавнего прошлого.
С тетей приехал мой защитник Франциско Саэс. Он сопровождал нас с тетей в отсутствие Гаспара, охранял наше спокойствие и уединенный образ жизни. Среди местных поползли слухи, о том, что мы, скорее всего, под программой защиты свидетелей.
Я была изолирована от всех носителей информации. У меня не было телефона, компьютера и телевизора. Вернее он был, но только для просмотра фильмов. Мы жили в самой уединенной части города.
Итак, у Гаспара и Тессы ушло почти восемь месяцев, на то, чтобы мне снова захотелось улыбаться.