— Не заставляй меня делать это, — умоляла я. Ненавидя его, ненавидя себя.
— Я должен. Я связана долгом. — безжалостный Викандер повел меня вглубь бального зала.
Тяжелое дыхание вырывалось из моего рта. Свет мерцал от золотых бра, освещая замысловатые настенные фрески. Более яркий свет лился из массивной люстры, сверкающие кристаллы освещали большую толпу зрителей… море незнакомых лиц, сверкающих драгоценностей, кружевных платьев и бархатных костюмов. Все взгляды устремились на меня. Одни смотрели с жалостью, другие — с завистью или интересом.
Если бы не крученое ожерелье, я могла опустошить всех и уничтожить этот дворец.
Сейчас я была готова на все ради власти.
Тут также присутствовали бесчисленные фейри со сверкающей кожей различных оттенков белого, черного и коричневого, а также крылатые птицоиды с кожей различных оттенков фиолетового, синего, красного и зеленого. Было несколько минотавров, кентавров и существ, которых я раньше не встречала.
Например, женщина с крошечными змеями на голове (горгона), мужчина, окруженный странным красным свечением (феникс), и девочка-подросток с клювом вместо носа, перьями вместо волос и маленькими нежными крылышками (гарпия). Некоторые гости были в наручниках, некоторые нет.
О, смотрите. Тут был Ройцефус, он стоял с другими советниками. Он кипел от неодобрения, и я вычеркнула его имя из списка Семи Защитников.
Проблема в том, что он не протестовал. Никто не протестовал.
Почти теряя сознание, я вглядывалась в это море незнакомых лиц. Должен же быть человек, который встанет на мою защиту. Хоть кто-то? Хоть кто-нибудь?
Кто-то справедливый…
Я рассмеялась без капли юмора. Справедливый. Наконец-то я поняла, что имела в виду Злая Королева в «Белоснежке», когда просила «самого справедливого».
Сказка разворачивалась прямо на моих глазах.
Если бы Белоснежка была самой справедливой, как обещала сказка, она бы предложила мне помощь.
Надеясь, я еще раз осмотрела толпу. Там. Фарра и Трули пробивались вперед, обе в бледно-розовых платьях и с достаточным количеством драгоценностей, чтобы потопить корабль. Как мило. Они оделись по случаю… падения Эверли.
Будут ли они протестовать? Нет.
Почему, почему, почему я поторопилась с этой церемонией? Почему не дождалась Рота?
— Что бы ты почувствовала, если бы кто-то лишил тебя свободы воли и заставил выйти замуж за человека, которого ты не любишь?
Трули открыла и закрыла рот, прежде чем отвести взгляд.
Вот и предательство Охотника.
Слезы навернулись на глаза Фарры, но она не произнесла ни слова.
Вся надежда сгорела дотла и зарылась глубоко в мое сердце. Каждый удар давал мне жизнь и отравлял ее заново.
— Твой брат будет в ярости. — или слегка возмущен. Хоть он и презирал меня, но он никогда бы не заставил меня выйти замуж за его отца. Несмотря на свои недостатки, он был справедлив. — Он велел нам ждать его возвращения.
Тишина.
Слышал ли он вообще об этом бракосочетании? Не придет ли на помощь в любую секунду? Мне нужно потянуть время, на всякий случай. Угрозы не сработают. Мне нужно было бежать, спрятаться.
Готовимся к побегу через три… два… один!
Нет! Внушение заставило меня сделать еще один шаг, еще и еще, пока я не оказалась рядом с королем Чалленом, женихом, который опирался на трость, пот выступил у него на лбу.
Пока Рот не освободит меня от внушения, у меня нет другого выбора, кроме как выполнить это непристойное предложение.
В любую секунду…
Никаких торопливых шагов. Никаких криков с приказом остановиться.
«Не плачь. Никогда не показывай слабость, которой может воспользоваться враг». Во мне зарождалась истерика.
— Как свадебная церемония может исцелит тебя, король Чаллен?
— Не знаю. Мне просто сказали, что это случится.
— Не верь всему, что тебе говорят! Возьмем, к примеру, мои слова. Я была неправа, когда насмехалась над тобой. Ты не умрешь ни сегодня, ни завтра. — он может умереть сегодня или завтра. Его дыхание стало хриплым. — Пожалуйста, не делай этого. — я опять умоляла? Когда же я уже научусь? Умоляя, я проявляю слабость, как и слезы, и не получу ничего, кроме порицания и разочарования.
В глазах короля мелькнуло отчаяние. Я думала, что достигла его. Затем он пошатнулся, едва не упав.
— Прости, Эверли. Мы сделаем это сегодня. Сейчас.
В толпе поднялся ропот, море людей расступилось. Офелия и Ноэль зашагали по дорожке. Ведьма была одета в более скупой, чем обычно, кожаный наряд, а оракул — в розовый халат с оборками. Она была босая.
— Эверли! Как хорошо, что ты пришла на свадьбу. — Ноэль улыбнулся и помахала рукой. — Я надеюсь, все хорошо.
«Увидимся на свадьбе».
Никогда за миллион лет я бы не догадалась, что Офелия имела в виду мою свадьбу.
— Вытащите меня отсюда, и я сделаю что угодно. — я бы даже простила ей ее преступления. — Помогите мне!
Она почесала затылок и посмотрела на Офелию.
— Думала, что именно это я и делала.
— Так и есть. — Ведьма выжидающе посмотрела на меня. — Некоторые люди не знают, когда нужно быть благодарными.
«Ненавижу их!» Я жалею, что пообещала им безопасность, если когда-нибудь буду править королевством. Потому что если эта свадьба состоится, я буду править этим королевством.
— Свяжитесь с Ротом. — мой взгляд метался между ними. — Скажи ему, что сейчас произойдет.
— Ты шутишь? — Ноэль развела руками, говоря «неужели меня больше никто не слушает?» — Он положит этому конец.
Я поникла. Одна, в меньшинстве и без магии. Настоящая девица в беде.
— Разве это не прекрасно? — оставаясь вне зоны моего удара, Ноэль взошла на королевский помост. — Свадьба и похороны, и все в один день. Начало и конец.
Похороны? Чьи? Мои? Похоже на то. Никто больше не паниковал, как будто знал секрет, которого не знала я.
— Викандер. — покачиваясь и тяжело дыша, Чаллен сказал: — Начинай.
Хмурый Викандер прошел мимо оракула и ведьмы. Я впилась в него взглядом, метая ножи.
Не смотря на свою скованность, он начал речь о том, что муж и жена любят, почитают и защищают друг друга. Через некоторое время я потеряла смысл его слов. Кровь бросилась мне в голову, в ушах звенело.
Викандер носил зеркальную булавку на пиджаке. Я уставилась на свое отражение, желая, чтобы Вечность явилась и сказала мне, что делать.
Я уставилась на выход, желая, чтобы Рот вбежал. Или даже Николас.
Если бы не крученое ожерелье, я бы снова попыталась вызвать Тайлера.
— Эверли. — прохрипел Чаллен. — Произнеси свои слова.
В. Любую.
Мое сердце билось о ребра, словно пыталось повесить там картину. На который были бы изображены муж, его жена и двое ее приемных детей.
— Да, — сказал Чаллен. — Скажи это.
Я яростно замотала головой. «Ну же! Кто-нибудь, хоть кто-нибудь, возразите».
Рот не вбежал в комнату.
Тайлер не появился.
Моя близняшка молчала.
Меня затошнило, и я встретилась с взглядом Викандера. Блеск на его коже клубился, как туман. Его эмоции повлияли на его внешность?
— Берешь ли ты короля Чаллена Чарминга в законные мужья? — спросил он напряженным голосом. — Да или нет?
Я открыла рот, чтобы сказать нет. Ни за что. Ни сейчас, ни когда-либо. Я буду бороться против этого брака всеми силами. Но слова, которые слетели с моего языка?
— Да. Беру.
«Нееет!» Навязчивое желание овладело мной. Теперь слова звучали в моем сознании, уничтожая меня. По щеке потекла раскаленная слеза.
Викандер замялся и сказал:
— Теперь вы можете короновать и поцеловать свою невесту.