Моя смерть может повлиять на Рота, так же как моя жизнь якобы повлияла на Ноэль и Офелию? Как? Почему?
— А ты не думала, что, возможно, это ты Злая Королева? — девушка, которую я когда-то считала ангелом, теперь цеплялась за ненависть и горе и наслаждалась тем, что причиняет боль другому. То же самое было и со мной. Может, нам стоило создать клуб?
Почему судьба посчитала Фарру героиней, достойной любви, а меня — злодейкой, достойной боли? Это был пиар?
Стражник поднял руку, разматывая хлыст, и ударил. Удар. Я попыталась сдержать крик, который Фарра так хотела услышать, но мне это не удалось. Жгучая агония поглотила каждый дюйм моего тела.
Следующие три удара были быстрыми, и я зажмурила глаза, изо всех сил стараясь сосредоточиться на чем-нибудь другом. На будущем Трули и Хартли. Вайолет? Изменит ли она свое мнение обо мне, если я докажу, что мне не нужна ее корона?
Я хотела свою собственную. И я хотела… Рота. Но он никогда больше не захочет меня вернуть.
Удар.
Я повернулась и встретилась взглядом с Фаррой. Было ли это… испугом, отразившемся на ее лице? Неужели она только что вздрогнула?
— Я никогда не причиняла тебе такой боли, — сказала я хрипло. — Я просто изгнала тебя.
— То, что ты сделала со мной, хуже этого! — плакала она.
Удар, удар.
Я не могла сдерживать всхлипы и вздохи, также как и боль. После десятого удара я потеряла счет. Только гордость не позволяла мне молить о пощаде, которую, как я знала, никогда не получу. Я мечтала отключиться, молилась о сладком блаженстве темноты, но оставалась в сознании, зорко следя за каждым движением стражника.
«Не сломайся. Не доставляй Фарре удовольствия».
Я подумала о Роте и его силе. Похвалит ли он Фарру за содеянное?
Удар.
Боль была мучительной и усиливалась с каждым ударом, а предвкушение следующего удара было почти таким же сильным, как и сам удар. Вскоре дышать стало тоже мучительно. Я не могла… Мне нужно было…
Удар.
Агрх! Я постаралась увернуться от следующего удара. Это было шибкой. Хлыст ударил меня по бедру. Моя ночная рубашка не защитила меня, материал разорвался и полетел на пол, как конфетти. Я чувствовала себя так, словно меня окунули в бензин и подожгли. Мое зрение помутилось. Колени подкосились, и я упала, глыба льда опрокинулась, оставив меня в ловушке на четвереньках.
Удар.
Хлыст пронесся над моим плечом и вонзился в ключицу. Черные точки заплясали в моих глазах. Кислота подступила к моему горлу и выплеснулась изо рта.
Как и моя ночная рубашка, моя гордость была разорвана в клочья. Я начала умолять.
— Пожалуйста, не надо… пожалуйста… нет… остановись. — последняя ниточка моего достоинства оборвалась.
Как и думала, я не получила пощады. Удары продолжали сыпаться, пока не раздались шаги.
— Т-ты заслуживаешь этого, — сказала Фарра. — Может быть, если ты испытаешь последствия причинения боли другим, может быть, если ты причинишь боль себе, ты не у-убьешь отца какой-нибудь другой девочки.
Я снова услышала шаги.
— Хватит! — крикнул Викандер. — Рот бы не хотел, чтобы она пострадала.
— Рот не знает, что она сделала, — выдавила Фарра, и я подумала, что она снова плачет. — Она убила короля, украла наш дворец и забрала у меня Трули.
— Она виновата только в двух твоих обвинениях. Но она также привела дворец в лучшее состояние, чем он был, — сказал Викандер.
— Принцесса, — сказал мягко Саксон. — Я не прошу тебя остановиться. Я говорю тебе об этом, как твой друг и тот, кто поклялся защищать тебя. Если ты не прекратишь, девчонка умрет, а Рот возненавидит тебя. Ты будешь ненавидеть себя.
— Ты ошибаешься, — прошептала она сокрушенно. — Я уже ненавижу себя. Но не могу допустить, чтобы преступления этой девушки остались безнаказанными.
Теряясь в дымке боли, я смутно осознавала шорох одежды, шаги, хлопанье двери и лязг замка… мучительное течение времени, свет, медленно уступающий тьме… Викандер и Саксон, убирающие мою рвоту и кровь, они откололи остатки льда, освободив, наконец, мои ноги.
Саксон отнес меня на кровать, которую я предоставила Трули, и уложил на живот. Несмотря на его нежность, мое тело снова охватила агония.
Я была ранена и внутри и снаружи. Я догадывалась, что Фарра была жестокой, но никогда не ожидала, что стану ее жертвой снова… и снова. Если бы я была сильнее, этого бы не случилось. Я бы не допустила этот брак.
Я должна была стать сильнее.
Я смогла бы сбежать. Смогла бы забыть.
Нет! Забыть было бы неправильно. Я бы запомнила это навсегда. Память не позволит мне больше совершать ошибки. Например, я никогда больше не захочу не того человека или проявлю милосердие к врагу.
Я должна была убить Фарру, когда у меня был шанс.
Дверь распахнулась, и Саксон с Викандером замерли. Темная фигура вошла в комнату со всей уверенностью и властностью короля-воина, никогда не знавшего поражений. Рот!
Я не смогла его рассмотреть, так как не могла пошевелиться. Он казался выше и мускулистее, его развевающиеся на ветру волосы были длиннее. Его рваная белая туника и черные кожаные штаны были заляпаны грязью и кровью, словно он бежал сюда.
Его бровь была рассечена, а на щеке красовался синяк, как будто он недавно дрался. Его грудь быстро вздымалась, а на лице выступили капельки пота.
Когда-то его сверкающие зеленые глаза приводили меня в восторг. А теперь? Они пробуждали ненависть… я ненавидела свои желания, ненавидела его присутствие и его отсутствие, и больше всего я ненавидела его запах; он напоминал мне о времени в Зачарованном лесу, как мы лежали перед костром, обнимали друг друга и шептали секреты в темноте.
«Дура!» Я слишком часто проявляла милосердие к своим врагам. И каков результат? Отказ и боль. Что ж, больше я этого не допущу. Никогда!
По крайней мере, последнее условие внушения Рота было выполнено.
Когда он шагнул ко мне, я напряглась. Это действие, хоть и было незначительным, но вызвало боль в моем теле. Мой желудок сжался.
— Не подходи. — слова были едва слышны, мое горло пересохло от крика. Мне стало стыдно.
К моему удивлению, Рот остановился. Прежде чем он скрыл свои эмоции, мне показалось, что я заметила ужас и ярость, такие горячие, что он мог бы поджечь весь мир и смеяться, пока он горит.
— Эверли, — сказал он, застонав.
— Теперь ты счастлив? Злая колдунья, паразитка… твоя ужасная мачеха… получила по заслугам, да? Скажи мне. Такой путь должна пройти королевская подружка?
— Я не хотел этого. Я не знал, что от тебя требуется.
Какая-то часть меня хотела причинить ему такую же глубокую боль, какую причинили мне.
— Я бы горы свернула, чтобы спасти твоего отца. Потому что ты мне нравился, и я хотела понравиться тебе. Но этого никогда не случится. Ты осуждаешь и ненавидишь меня, и ты не заслуживаешь моей дружбы. Просто… уходи и никогда не возвращайся.
Глава 34
Правда или ложь. Ты готова попрощаться?
Рот ушел, и я возненавидела его за это еще больше. Но вернулся через час или около того, удивив меня. Должно быть, ему нравилось видеть колдунью в таком жалком состоянии.
— Можете войти, — его голос раздался рядом.
Сбитая с толку, я огрызнулась:
— Твоя мама может войти.
Он скривился, но махнул рукой на что-то… кому-то… за пределами моей видимости.
Раздались шаркающие шаги… В камеру вошла толпа слуг, неся лакомства или средства для уборки. Стражники тоже вошли, неся более удобный матрас, не запятнанный моей кровью, ширму для ванной, чистые одеяла и новую одежду.
Рот нерешительно спросил: