Я усмехнулась. – У меня хорошее здоровье, и я знаю пару секретов как его сберечь. А если бы и ты меня слушалась, то стала бы тоже неуязвимой для зимы.
– Купаться в проруби, гулять одной по лесу, скакать на лошади. Если бы охрана дворца увидела, с тебя бы сняли голову. Это они ещё не знают про травы и амулеты.
– Во-первых, это не прорубь, а озеро. Во-вторых, амулеты у меня покупают и люди из охраны короля. Их мечи, словно детские игрушки в борьбе перед тьмой. А в-третьих, кому есть дело до деревенской глупой девчонки. Топор только пачкать.
Наша деревня располагалась между двух холмов на пригорке, недалеко от живого леса, скрытая малорослыми березовыми рощами с одной стороны и промёрзшей узкой рекой с другой. Именно у этой реки наши предки совершали все обряды, связанные с омовением и ритуалы очищения. Но река уже как сто лет застыла подо льдом, а духи перестали слышать зов людей.
Мы прибавили шагу, когда солнце уже спускалось за горизонт. В окнах домов загорался свет, а к небу поднимались клубни белого дыма. Хозяева протапливали жилища перед холодной ночью.
Я захлопнула дверь, когда уже небо было усыпано звёздами, и мир ушёл во власть огромной желтой луны. Румяные щеки горели, а пальцы на руках не разгибались.
Скинув старый плащ и тёплый тулуп, я сразу принялась разбирать драгоценные находки. Размяв кору самодельной толкушкой, положила ее сушиться за печку. Потом занялась мхом.
– Мать уже волнуется, не хорошо молодым девушкам ночами по лесу шастать, – отец зашёл в дом, держа в руках дрова. Он говорил мягко, заботливо предостерегая меня. Несмотря на возраст, он был ещё крепок и полон сил.
Отец - старшина. Эта почетная должность в нашей деревне передается из поколения в поколение по мужской линии. В деревне любят отца за немного лукавый, но добрый нрав, уважают за отзывчивость. К нему
обращаются за помощью и советом. Наш прадедушка много путешествовал и привез в деревню теплицы и некоторые семена растений, которые в дальнейшем наша семья стала использовать. С тех пор наш род занимается этим видом хозяйства и кормит небольшую деревню. Помимо овощей и зерновых в теплицах, которые прогреваются углями, мы выращиваем тыкву и фасоль. Там же растет у меня мята, календула, тысячелистник и солодка. Жители деревни все вместе заготавливают дрова для обогрева деревни, следят за урожаем, занимаются охотой и мелким ремеслом.
Я бросила свои травы и кинулась на помощь отцу. Забрав несколько поленьев, я открыла заслонку печи и кинула их в топку. Сразу послышался треск и звук разгорающегося пламени.
– Руки совсем заледенели, нужно отогреть, – отец окинул взглядом мои красные пальцы, кожа на которых местами потрескалась и побелела. Я смущенно опустила глаза. Когда занимаюсь делом, не замечаю ни холода, ни времени.
Отец взял две железные чашки и налил в них горячей воды из ковша с печи. Я закинула туда листья домашней мяты и несколько сушеных листов клюквы. Кухня наполнилась сладким ароматом, и тело мое расслабилось. Обхватив стакан руками, почувствовала, как отогреваются ладони.
Я сидела, грела руки о стакан и слушала, как дрова потрескивают в печи, и тепло все больше разливается по комнате. В маленькое окошко едва можно было разглядеть двор.
– Снег. В этом году рано, – в дом вошла мама. Я снова посмотрела в окно, где в одно мгновение посветлело из-за хлопьев, что посыпались с неба. В дом как будто заглянуло солнышко. Голос мамы звучал как колыбельная, которую я часто слышала в детстве.
– Берите пирожки, пока горячие, – глаза ее улыбались, но морщинки в уголках выдавали беспокойное сердце, которое думала о каждом, кто заходит в этот дом.
Мама поставила на стол тарелку и откинула белую хлопчатую ткань. Папа тут же схватил первый попавшийся пирожок.
– Румяные, с брусникой. Размороженные ягоды дали сладость пирожкам.
Запах горячего теста и ягод тут же наполнил мой рот слюной. Взяв два пирожка, я поцеловала маму и ушла в свою комнату. Мне предстояла ночная работа. Я зажгла свечу, достала песок в коробочке и мягкую ткань. На рабочий стол из внутреннего кармана вывалила пару камней, которые нашла в лесу. Один чёрный в форме месяца, и несколько круглых, но интересных оттенков коричневого и серого. Мне предстояло очистить их и отшлифовать, затем нанести на них защитные надписи и подвесить на длинные войлочные веревочки, отмоченные в воске. Эти амулеты будут украшать шеи богатых, но мнимых горожан.