Мы зашли за угол и видимо попали к домику слуг. Дверь скрипнула, и я услышала детский плач. Плакала девочка, лет пяти. Черноволосая, в одной тонкой хлопковой белой рубашке она лежала на кровати, приковывая к себе внимание всех члены семьи. Её мама пыталась укутать дочь в одеяло, папа держал в руках грелку, бабушка ходила вокруг них что-то бормоча себе под нос со стаканом молока.
Я стряхнула снег с плаща, который успел упасть мне на плечи, пока мы перебегали двор и постучала сапогами об порог.
Девочка на секунду замерла, увидев чужого человека в доме. От бессонницы и слез глаза ее покраснели, и щеки впали на бледном лице. Теперь она тихонечко постанывала, от чего её родители ещё больше засуетились от волнения не в силах усидеть на месте.
– Когда это началось?
– Вчера вечером, - ответил мне карлик. – она отказалась от ужина, и с ночи заливается слезами.
– Пробовали что то давать?
– Я нагревала козьего молока, – ответила бабушка, – но она не хочет его пить.
Я потрогала лоб девочки. Холодная испарина покрыла нежную кожу, и лоб горел. Девочка закрыла глаза, не в силах противится чужими рукам.
– Врач так и не объявился?
– Сами знаете.
– Молоко — это очень хорошо, но тут нужно что-то помощнее. У меня нет с собой нужных лекарств. У вас есть сад или травница. Может домашний огород. Вертоградарь должен же что-то охранять?
Хортис тяжело вздохнул.
– Что вы, принцесса. Наш сад еще при моем дедушке закис. Даже сорняки не растут, куда там травы. Зимний сад превратили солдаты в склад, а знаменитое поле Тюльпанов сожгли до тла еще до первой зимы. Огонь уничтожил все семена, все запасы луковиц, все труды наших предков. Остался только дуб. Да и тот растет у ворот замка где болото и ни разу я не видел на нем ни одного желудя.
– Отведи меня к нему. Будем надеяться, что нам повезет.
Нам удалось найти молодой багульник, подсластить молоко диким засахаренным медом, который мы нашли в запасах у бабушки и напоить девочку.
К утру температура спала, а я задремала у кровати Мэль. В полудреме я слышала шаги, скрип половицы за спиной и шуршание одежды. Меня накрыли теплым пушистым покрывалом, и я глубже провалилась в сновидение.
Разбудило меня птичье пение. Спросонья я не могла понять где нахожусь. Птиц можно встретить только в лесу, их с роду не было ни в нашей деревне, ни тем более в зловонном городе.
Медленно открывая глаза и приходя в себя, я аккуратно потрогала руку девочки. Она была прохладной. Температура не поднималась.
Я огляделась вокруг. Хозяев не было.
Прошлась по комнате, стараясь не шуметь. Дом был построен из больших массивных бревен и очень напоминал мне мой. На столе так же стояли длинные свечи и камин был покрыт копотью. Пахло теплом и лесом.
Я накинула плащ и вышла во двор. Здесь хранились дрова в дровнице, высота их была в два моих роста. И огромная площадь земли, покрытая грязным снегом и истоптанная маленькими следами.
За дровницей я разглядела прозрачный купол. Он был покрыт грязью и снегом, по ним как узор протянулись засохшие лозы.
– Когда это был самый красивый сад во всем человеческом мире. Духи приходили сюда, чтобы понаблюдать за влюбленными парочками и благословить их на здоровое потомство. Но потом сюда пришла смерть и принесла холод.
Я вздрогнула. Хортис появился из неоткуда.
– Но зимний сад? Он должен был прогреваться, протапливаться.
– Там свалка ненужных вещей. Старые скамейки, палатки, садовые инструменты. Я туда даже не пытался залезть. Вход завален под высоту двери. А еще там водятся крысы размером с мою голову.
Я засмеялась. В этот момент мимо меня пронеслись двое мальчишек. – Как Мэль? Можно к ней? Мы принесли ей лакомства. Сушеная тыква в сладком сиропе.
Хортис обнюхал сладости, проверяя их на наличие плесени. – На кухне украли? А если поймали бы вас? Отпороли!
- Мы как совы, дядя Хортис. Ну пожалуйста, пустите к Мэль.
Двое мальчишек, примерно того же возраста что и Мэль, не уступали дяде, который был чуть ниже их ростом.
- Помойте руки. Пусть бабушка нальет вам молока.
Худые, но опрятно одетые, мальчишки поспешили в дом.