– Оставайся тут, Петер, – велел я и побежал в центр площади посреди лагеря, уже почерневшей и замусоренной. Но Петер не послушался.
– Петер! – Крикнул я на него.
– Подножка! – Он боязливо протягивал мне эту жизненно необходимую деталь, но не останавливался, а бочком прокрался вперёд и я и пикнуть не успел, как он уже ловко посадил деструктор на лапы.
– Лягте, мастер Эндрю, – сказал он.
– Ладно, отложим этот разговор! – Плюнул я на него и растянулся на земле.
Петер открыл мне прицельный монитор, посмотрел в дальномер, назвал дистанцию и задал прицельную дальность выстрела.
– Дистанция пять тысяч. Угол 3-6.1, с поправкой 0,05. Мощность… сорок мегавольт.
Корабль был уже недалёко.
– Подтверждаю, – ответил я каким-то чужим голосом, плотно приникнув глазом к окуляру прицела. – Цель захвачена. Дистанция три тысячи шестьсот… триста… три тысячи… огонь.
Петер наклонил голову ко мне, в сторону от косо направленного в небо дула, закрыл уши ладонями и широко отрыл рот. Раздался оглушительный треск и луч максимальной мощности на миг молнией сверкнул над островом. Где-то очень далеко от нас, над морем, раскатился удар грома, мы посмотрели вперёд, но корабля уже не было, а приглядевшись, увидели, как он неуправляемо валится в море, в полукилометре от берега.
– Не может быть… – прошептал я, не веря.
А Петер уже прыгал вокруг меня в неистовом танце, крича: «победа! Победа!»
Люди выходили из укрытий, потрясали оружием и все кричали. Оглянувшись, я увидел, как оставшиеся пять кораблей круто забрали ввысь и стали стремительно отдаляться.
– Почему они улетают? – тихо спросил подошедший Анри.
– Без понятия, – глухо отозвался я.
– Испугались, – хвастливо сказал Петер, ухмыляясь. – Как пить дать, струсили!
Я поднялся и все почему-то бросились ко мне, протягивая руки, но в последний момент я поймал Петера за руку и закричал:
– Это он! Это все он! Я не смог бы, это Петер сбил корабль! Качай!
Петер было принялся отбрыкиваться, но толпа уже подняла его на руки и стала подбрасывать в воздух, крича:
– Ка-чай! Ка-чай! Ка-чай! Слава Петеру!
А я незаметно выскользнул из толпы и заспешил по горной тропе вверх, чувствуя, что сердце готово выпрыгнуть из груди, но совсем не от того, что бежать наверх тяжело. Не зря я два года носился по горам Омаука, мелькнула мысль. Меня догнал Анри, поздравил с попаданием и мы вместе заспешили к штабу.
Обсерватория осталась невредимой. Первые три корабля обстреляли вершину, на склонах взорвались несколько бомб, но до штаба никто не добрался. Юля увидела меня с порога, они выбрались на улицу, когда корабли улетели, рванула ко мне, а я – к ней. Она единственная на острове имела представительный вид, всегда ходила в аккуратно выстиранном и выглаженном военном костюме, правда с сорванными знаками различия имперских войск. Но сейчас костюм был в пыли, сама она – растрепанная, с горящими глазами. Обняла меня, стала ладонями стирать с моего лица грязь.
– Ну и вид у тебя, – она то смеялась, то делалась серьезной и руки её слегка дрожали. – Боже, как я перепугалась! Я нашла твой цветок и вернулась в штаб, поняла, что ты ушёл с Петером в лагерь. Ты просто спас нам всем жизнь сегодня, Андрей!
Я взял её голову в руки и поцеловал в губы. Она затихла.
– Все хорошо, Юля. Все целы. Я сбегал домой, спрятал Эли с Эмото в погребе. Мы все живы благодаря Петеру. Если бы он не потащил меня в лагерь, столько людей погибло бы на пляже!
Она взяла меня за руку и мы пошли в штаб.
– Ты что грязевые ванны принимал? – Ухмыльнулся Кирсанов, увидев меня, грязного с головы до ног и в одних рваных шортах. – Тебе только палку в руки и вылитый дикарь! Так ведь нас именуют по всей Империи?
Все дружно заржали в ответ на его шутку.
Я только рукой на него махнул, схватил бутылку с водой и сел. Юля остановилась рядом, положив руку мне на плечо. Открылась задняя дверь и вошли Дима с Александром, последний тащил деструктор.
– Что там внизу? – Спросил Александр.
Кирсанов кивнул Анри, который сидел за пультом и пил воду. Анри кивнул мне. Я развёл руками. Мне тоже не хотелось ничего говорить.
– Все живы, – твёрдо сказал Кирсанов. – Это главное.
– Это же не просто налёт, да? Когда будет второй удар? – Спросил Анри, смотря на меня.
– Кто из нас флотский, ты или я?
Он вскинул брови и раздраженно помотал головой. Дима ответил за меня:
– Через шесть – двенадцать часов. Может, через сутки.
– Что будем делать? – Высказал Александр волнующий всех вопрос.
Кирсанов поймал мой пристальный взгляд и отмахнулся, категорически возражая: