На последней фразе Юля улыбнулась, уперлась руками в столешницу, а в её глазах запрыгали веселые чёртики.
– Потом пришёл новый прокурор. Дело продолжилось и сразу приняло крутые обороты. Губернатор не хотел затягивать, а новый прокурор был на его стороне. Тогда мы и придумали хитрый план, как обвести всех их вокруг пальца. Мы решили сделать вид, что сдаёмся, и пригласили в поместье губернатора интервьюера и… в общем, он проговорился, сболтнул лишнего, уверенный в своей победе. Его арестовал Корпус, а сиксфинги так взбесились, что отравили его. Они бы и прокурора убили, но мне маленькая птичка на ушко напела, что будет дальше. Я к нему поехала в его дом и посоветовала прятаться. Он перед отъездом передал мне материалы дела. Там все было на сиксфингов: обманы, предательства, убийства. И я не раздумывая пошла в Корпус, больше мне идти, по сути, было некуда, все рассказала командованию. Суда не было. Была большая штурмовая операция, и погибло много народу. Арику Дэсти арестовали… хотели и Дарио Онро упечь, но он откупился. Его сняли с правления Оукогонома. Сиксфинги готовы вести переговоры о том, чтобы ты возглавила сектор. Они готовы тебя спонсировать и поддерживать твою кандидатуру в Сенате, если ты публично откажешься от притязаний на независимость. А мы выиграли дело. Все наследство законно отошло дочери покойного барона, Юлии Толмачевой. Тогда я и отправилась на ваши поиски. На Земле мне оставаться было нельзя, и вы не представляете, чего мне стоило убраться оттуда, не смотря на то, что меня охранял целый батальон. На Каррэвене была блокада, но мне дышали в затылок преследователи всех мастей, я и так долго вас искала. Тут и сиксфинги очухались, они поняли, что их провели, узнали, что Толмачева руководила той самой операцией, из-за которой Империя потеряла Каррэвен. Они теперь все впрягаются за то, чтобы разбомбить Каррэвен. Но у тебя есть и много союзников. Могущественных союзников. А потом… потом фельдмаршал помог мне пробиться через кольцо блокады. Точнее, мы угнали шаттл с…
– У них на Селене база, – подхватил фельдмаршал. – Ну как база, скорее, запасной аэродром. Пришёл приказ дислоцироваться в точке удара, и мы переоборудовали научную станцию для военных нужд. Там двадцать четыре бомбардировщика. Гарнизона нет, только экипажи. Они должны будут бомбить Каррэвен.
Теперь все смотрели на сиксфинга, и у всех было такое выражение на лицах, что тот явно почувствовал себя неловко.
– Я понимаю, – произнёс он переводя взгляд с одного ненавидящего лица на другое, – вас всех волнует вопрос, какого черта здесь делаю я. И у меня нет ответа. Шесть месяцев назад я был у Императора. И… меня отстранили от командования за поражение при Каррэвене. Я хотел убедить Императора в необходимости остановить войну, но он считает иначе. Меня к нему даже не пустили, он вообще не пожелал говорить со мной. Он пытается вести политику своего отца, но у него совершенно иной характер, и он не понимает, что этот характер как раз-таки отвечает духу времени, и он мог бы извлечь массу пользы из своих талантов, если бы только научился быть самим собой, а не пытался скопировать портреты героев прошлого. Тогда были другие времена – и никто в Империи этого не понимает. Нам сегодня никому не нужна война. Потому что мы уже не те, какими были наши отцы и выпустив джинна из бутылки, мы будем не в состоянии отвечать за последствия.
Фельдмаршал выдохнул и огляделся. Его лоб был белый, а щеки и глаза пылали, и когда он поднял тонкую кисть, чтобы коснуться лица, все увидели, что пальцы его дрожат.
– Почему вас это так волнует? – Прямо спросила Юля.
Фельдмаршал поднял взгляд, и какое-то страшное выражение мелькнуло в его глазах, так что Юля невольно дрогнула.
– Я никогда не забуду этот день, – медленно проговорил он. – Блеск и сияние Тронной залы, несметное число народа, свет, музыка, и путь к Трону, с которого поднимается мне навстречу старый Уриам Эрраон. Я опускаюсь перед ним на колено… и он благословляет меня. «Вверяю тебе жизнь и свободу народов Империи», – говорит он. Сначала это эйфория. Кружится голова от осознания собственного могущества, которое кажется тебе безмерным. Вся Вселенная у моих ног, вся мощь Империи в моих руках. Я командую вооруженными силами…
Фельдмаршал замолчал и взгляд его широко открытых глаз устремился куда-то в бесконечность, в дни его славного прошлого.