Шесть или семь сиксфингов, солдаты-десантники, заперлись в дежурке. Они увидели меня в широких окнах в кольцевом коридоре, опоясывающем помещение и замерли, следя за мной расширившимися кошачьими глазами. Я все ещё был без маски, шёл, задерживая дыхание. Обойдя по кругу, я остановился напротив двери и поднял деструктор. Сиксфинги бросились врассыпную, кто на окна, кто под столы, кто к двери, где стоял я, с умоляющими лицами.
Злобная усмешка исказила мое лицо, я надел маску.
– Аста ла виста, бэби, – сказал я и нажал на спуск.
Белый искривлённый луч долбанул по двери так, что она рассыпалась мгновенно, тысячью искр, превратившись в пар. Я опустил дуло. Воздушный компрессионный удар был такой силы, что меня унесло бы прочь, не будь я прижатым к стене. Наверное, сиксфинги умерли быстро…
Еще одного я нашел в туалете. Этот умер почти сразу. Двое были в верхнем коридоре, на пути к контрольному центру. В самом центре были четверо. Они пытались закрыть дверь, но не успели, их убил газ. Остальные сумели эвакуироваться и заперлись в спальном секторе. Они разбили видеокамеры и мы не могли наблюдать за ними. Скорее всего, они были вооружены.
У нас оставалось еще четыре бомбы и две газовые шашки. Александр установил взрывчатку снаружи под иллюминаторами с четырех сторон спального сектора. Затем мы собрались в контрольном центре.
Через несколько минут все было кончено. Спальный сектор схлопнулся внутрь себя от страшного перепада давления. Обломки разнесло взрывом на сотни метров.
Кирсанов перенастроил антенну, мы ввели кодовое сообщение, которое нам передал фельдмаршал, и отправили его на Омаук.
Юля и Анри запрограммировали корабли на взлёт, ввели курс, мы забрались в один из бомбардировщиков и смогли, наконец-то, снять скафандры. На Каррэвене заранее знали о нашей победе, и когда приземлился наш бомбардировщик, остальные корабли уже были готовы к старту и вооруженные команды расположились на бортах судов, готовые к отбытию на Омаук. Собирались мы в какой-то суматохе, и даже общего построения не было. Набив корабли оружием, мы подняли свою маленькую флотилию и легли на курс к Омауку. Нам предстояло четыре дня мариноваться в своих страхах, пока бомбардировщики добирались до цели. Двенадцать кораблей и два батальона, не слишком хорошо вооруженных и организованных, против дивизии. Очень хорошо вооруженной и организованной.
Всех мучили неразрешимые вопросы. А вдруг сообщение Кирсанова не достигло цели, вдруг нас не ждут? И тому подобное… Глупо было терзаться сомнениями, но отвлечься от них было невозможно. Для меня спасением была Юля и я постоянно торчал в командном модуле, сидя у нее за спиной. Иногда она оборачивалась и мы находили ответы на все вопросы в глазах друг друга.
Наше появление в системе Омаука было триумфальным. Мятежные Кариане получили сообщение, и за двадцать часов взяли контроль над главной имперской базой на западе Млечного Пути. Мы оставили корабли на первом периметре, в двух миллиардах километрах от Омаука, где лежало первое оборонительное кольцо.
Потом, на шаттле, прибыли в командный центр. Я никогда раньше здесь не был. Из широких окон был виден заливаемый дождем плац, по которому я когда-то маршировал целых два года.
Кариане взяли базу не без труда, и многие сиксфинги, особенно офицеры, не желали легко сдаваться. Стрельба еще не утихла, но у нас не было времени ждать окончания боя.
Едва выйдя из корабля и выслушав доклад мятежников, Юля направилась к бункеру, где заперлись офицеры. Она была очень зла, её лицо горело. Выхватив у кого-то магнитные бомбы с пояса, она посадила их на дверь бункера. Ахнул такой взрыв, что стоя на плацу, я ощутил, как вздыбилась твердь земная и многие попадали с ног. Частично бункер оказался завален, те, кто выжили, выбрались из него с поднятыми руками, пыльные, грязные, кашляющие до хрипоты. Их отвели в командный центр, поставили связанных на колени посередине помещения и Юля сказала, что они будут смотреть, как падет столица Оукогонома, Ровэлдар. А потом она отправит этих офицеров к Императору, чтобы они рассказали, что сделали люди.