Надо же начинать налаживать контакты. Но это будет завтра, вернее, сегодня, ведь за окнами уже разгорается рассвет. Он помассировал пальцами глаза. Переутомление давало себя знать все сильнее.
Но у губернатора Блада оставалось еще одно важное дело.
Он подошел к Арабелле, все так же сидящей в кресле.
— Бедный дядя, — сказала она, глядя в сторону. — Эта ненависть сначала погубила его душу, а теперь…
Они надолго замолчали, а потом Блад спросил:
— Так лорд Уэйд принудил тебя принять его предложение?
— Мы заключили… соглашение. Он обещал вмешаться и остановить дядю. И употребить все свое влияние, чтобы ты избежал смертного приговора. Только так я могла бы помочь тебе, — Арабелла сказала это грустно и тихо, не глядя на него.
— И все-таки. Ведь он сдержал свое обещание — по крайней мере, отчасти. Тогда почему ты разорвала помолвку? — продолжал допытываться Блад.
— Почему ты спрашиваешь это?
— Ответь, прошу тебя.
Арабелла с вызовом взглянула на него.
— Вы превышаете свои полномочия, господин губернатор, — она глубоко вздохнула. — Хорошо, если вы настаиваете. Я вышла бы за него. Ведь я тоже дала слово. Но потом он повел себя… недостойно джентльмена.
— Арабелла, о чем ты? — нахмурился Блад.
— Позволь мне не отвечать на этот вопрос. К настоящему это не имеет никакого отношения, — твердо произнесла она.
Он с минуту пытливо глядел ей в лицо, затем медленно кивнул.
— Теперь ты доволен?
— Доволен. Что он оказался тем, кем оказался. — Блад вдруг опустился перед Арабеллой на колени и поднес ее руку к своим губам: — Прости меня, прости… О, моя дорогая! Сколько десятков, сотен раз я должен просить у тебя прощения! Ведь я даже не поблагодарил тебя за спасение...
Он поднялся, не отпуская ее руки, и сел в кресло напротив, вновь привлекая Арабеллу к себе на колени. Она со вздохом склонила голову к нему на плечо.
— Так ты выйдешь за меня… — прошептал он.
Арабелла хотела возмутиться, ведь это прозвучало совсем не как вопрос, но когда она подняла голову, то увидела, что его глаза закрыты: Питер Блад, губернатор Ямайки, спал. Тогда она просто коснулась его губ поцелуем, подтверждая и скрепляя их союз.
Лик любви
Сидя перед зеркалом в роскошной губернаторской спальне, Арабелла наблюдала, как Мэри вытаскивает шпильки из ее замысловатой прически. С сегодняшнего дня это и ее спальня тоже. Муж... Она наконец-то может назвать Питера мужем! После всего, что им пришлось пережить, такой финал казался ей настольно нереальным, что она до сих пор спрашивала себя, а не является ли это сном.
Мэри распустила ее длинные шелковистые волосы и принялась расчесывать их перед тем, как заплести на ночь.
Арабелла видела отражающуюся в зеркале часть огромной кровати с разложенной на ней сорочкой из необычайно тонкого батиста, с глубоким вырезом и богатой вышивкой. Девушка никогда еще не носила такой красивой сорочки... и такой откровенной. Она вдруг почувствовала смущение и беспокойство.
Она любила мужа; тонула каждый раз в синеве его взгляда, его поцелуи сводили ее с ума... Тогда, в кабинете губернатора, безумный порыв бросил их в объятия друг друга, но сейчас непрошенные сомнения начали закрадываться в ее душу. Будучи неискушенной в этой части отношений между супругами, все же Арабелла не была настолько наивной, чтобы полагать, что все ограничивается только поцелуями и ласками, да и лорд Джулиан приоткрыл ей завесу...
Арабелла вздрогнула, вспомнив, как сопротивлялась ему. Зачем она вспоминает это? Питер ее муж, и он любит ее. Он не причинит ей зла.
Видимо, ее мысли отражались на лице, потому что Мэри, закончив с ее волосами вдруг наклонилась к ней и шепнула:
— Не бойтесь, мисс Арабелла, ой я хотела сказать миссис... Это только в начале доставит неудобство, зато потом будет так сладко...
Не ожидавшая подобной вольности от горничной, Арабелла вспыхнула. Хотя госпожа и служанка были в доверительных отношениях, и Арабелла редко сердилась на Мэри, но сейчас в ее голосе был настоящий гнев:
— Мэри! Что ты болтаешь?!
— Простите меня, миссис Блад, я не хотела ничего такого... просто ободрить вас... – пролепетала горничная.
— Тебе это удалось.
Тихонько всхлипывая, Мэри помогла ей надеть сорочку и зажгла две свечи на столике перед зеркалом.
— Ступай, Мэри, я не сержусь на тебя.
— Доброй ночи, миссис Блад...
Горничная поспешила скрыться за дверью, и Арабелла осталась одна. Она посмотрела на кровать, не решаясь лечь и нарушить пышное убранство и чувствуя себя неуютно посреди всей этой роскоши.