— Джереми, твою трубу, – попросил Блад.
Он взял протянутую подзорную трубу и посмотрел вдаль, туда, где был город: в бухте Порт-Ройяла клубилось нечто, подобно туману, и он никак не мог понять, что там происходит. Его тревога стремительно нарастала.
— Мы не можем увеличить ход? Мне кажется, в городе случилась беда, – он вернул трубу штурману.
— Нет, Питер, если только ветер усилится.
Питт в подзорную трубу вглядывался в приближающийся остров.
— Питер, береговая линия! Она изменилась! – потрясенно воскликнул он.
— Землетрясение! – Блад стиснул зубы, в голове его была единственная мысль: «Арабелла! И Эмили!»
По мере того, как корабли подходили к Порт-Ройялу, прозрачная морская вода мутнела и наполнялась обломками. Но когда Бладу начал открываться истинный масштаб бедствия, он не сразу смог осознать то, что видели его глаза. На «Стремительном» истошно вскричала сигнальная труба, значит это не было кошмаром, внезапно поразившим его одного, да и Джереми, белый как полотно, все повторял хриплым голосом:
«Господи, помилуй нас...»
Море поглотило не меньше половины города, форт сохранился, но был сильно разрушен, а воды в бухте не было видно из-за обломков домов и кораблей. Питер узнал «Орион», покоившийся теперь на крышах полузатопленных домов, заброшенный туда неведомой силой. Корабли легли в дрейф: нечего было и пытаться войти в бухту, даже на таком расстоянии от нее плывущие части корабельных корпусов и другой мусор уже представляли опасность.
Прибыл капитан «Стремительного». Было решено пройти западнее города.Там сильное течение сносило обломкив открытое море, и был шанс подойти к берегу на шлюпках.
Они проследовали дальше, чем они предполагали, пока не нашлось более менее подходящее место для высадки: берега были покрыты оползнями и частично затоплены морской водой. Блад решил оставить на кораблях минимальное количество людей. Остальных он повел к Порт-Ройялу. После высадки им пришлось преодолевать осыпи и трещины и когда они, измотанные и грязные, достигли города, солнце уже садилось.
Они вошли в Порт-Ройял со стороны возвышенности, где здания довольно хорошо сохранились. В этой же части располагалась и губернаторская резиденция. Блад услышал выстрелы в той стороне, но пока он пытался определить, где именно стреляют, все затихло. Но в любом случае, это был очень тревожный сигнал. Велев своим людям остановиться, он собрал офицеров и жестко сказал, по очереди оглядывая каждого из них суровыми светлыми глазами:
— Господа, нас постигло ужасное бедствие, и мы должны немедленно и решительно брать ситуацию под контроль. Сейчас все зависит, от того, насколько добросовестно и четко вы будете выполнять мои приказы. Соберитесь, наша работа только начинается. Необходимо предотвратить хаос. Разбейте людей на десятки и отправляйтесь в город. Помогите выжившим. За мародерство расстрел на месте. Мобилизуйте матросов и офицеров, если вы встретите их. Я присоединюсь к вам немного позже. Вы, лейтенант Никсон, должны пробраться к форту, все, кто уцелел там, поступают под Ваше командование. Приступайте, господа.
— Хейтон, – он обратился к своему прежнему соратнику, — Бери своих матросов, мы идем в мою резиденцию.
Увидев, что дом стоит, как стоял, и даже без видимых повреждений, не считая выбитых окон, Блад смог немного перевести дух, но мысли о жене и дочери продолжали терзать его.
Они подошли с парадного входа, солнце уже скрывалось за крышей и на площади перед домом лежали глубокие тени.
Дом казался пустым, но впечатление было обманчивым. В темном провале одного из окон первого этажа сверкнула искра и раздался выстрел. Тут же все залегли, отстреливаясь в ответ. Снова выстрел, на этот раз кого-то зацепило, потому что послышались ругательства.
«Нас перестреляют здесь, как куропаток, – подумал Блад, когда очередная пуля свистнула над его головой. — Кто же это может быть? И где Арабелла с Эмили?»
Он уловил движение в соседнем окне и тут же выстрелил. На подоконник медленно повалился человек и остался неподвижен, наполовину свесившись наружу. Почти одновременно стрелок вновь заявил о себе, значит в доме было больше одного налетчика. Блад вгляделся в убитого, и сердце его сжалось: несмотря на наступающие сумерки, он узнал одного из пиратов, взятого накануне в плен и отправленного на «Орионе» в Порт-Ройял. Если им удалось освободиться, и если его семья у них...
Но будь у них в руках заложники, они не стали бы стрелять, а вступили бы в переговоры. При условии, что заложники живы, возразил он сам себе. Жуткие картины расправы мелькнули в его голове, но он не позволил панике овладеть собой.