— Итак, капитан Блад, все возвращается на круги своя, — торжествующе возвестил Бишоп, подходя к нему. — Вот и раб вернулся к хозяину, а каторжник — к своим цепям.
Пленник молчал, и Бишоп удовлетворенно хмыкнул:
— На этот раз ты позабыл про свою дерзость?
— Homo proponit, sed Deus disponit, — медленно, словно нехотя ответил Блад.
— Что ты там бормочешь? Молишься о своей грешной душе? Самое время, — Бишоп забулькал, что, судя по всему, означало смех.
Звякнули цепи. Подняв голову, Блад спокойно проговорил:
— Губернатор Бишоп, очевидно, латынь не подвластна вашему скудному уму. Это изречение гласит, что человек предполагает, а Бог располагает.
— Нечестивец! Только тебе и уповать на милость Господнюю!
— Врач не мог и представить, что станет каторжником, а отчаявшийся каторжник, в свою очередь, — что станет капитаном корабля.
Губернатор задохнулся от изумления.
— Неужто у тебя хватает бесстыдства на что-то надеяться? — каркнул он.
— А почему бы мне не надеяться на то, что зловонный трюм вновь сменит капитанская каюта или... кресло губернатора? Viae Domini imperceptae sunt. Ни пират, ни губернатор не могут знать что уготовано им назавтра.
— Мир еще не знал наглеца, подобного тебе! — заорал Бишоп.
Блад, прищурившись, смотрел на губернатора, у которого на лбу вздулись вены.
Неожиданно успокоившись, тот тихо и с расстановкой заговорил:
— Хорошо же. Пусть мне не ведома собственная судьба, но зато я могу рассказать, какими будут твои последние дни и часы. Очень скоро «Император» бросит якорь на рейде Порт-Ройяла. Тебя под надежной охраной доставят на берег. Однажды я пообещал не оставить и дюйма целой кожи на твоей спине, однако испанские дьяволы прервали наш разговор. Теперь нам никто не помешает. Ты будешь молить о смерти, но палач Джон Лиддл знает свое ремесло. Он позаботится о том, чтобы ты дожил до эшафота и сплясал на виселице джигу.
Сплюнув, он отошел от Блада и начал подниматься по трапу. Ступеньки жалобно заскрипели.
— Осторожнее, ваше превосходительство. Что, если одна из ступенек не выдержит вашего веса, или вы споткнетесь и, свалившись, сломаете себе шею? Тогда вполне вероятно, что ваши измышления о моих последних часах окажутся ошибочными, а палачу Лиддлу не придется потеть в застенке.
Бишоп уже открыл рот, собираясь разразиться потоком брани, но в этот момент его нога соскользнула со ступеньки, и он ухватится за край люка.
— Homo proponit, sed Deus disponit, — усмехнулся Блад.
Переведя дух, губернатор злобно зыркнул на него и поспешил выбраться из трюма.
***
Когда Бишоп поднялся на палубу, «Император» готовился отдать якоря. Свистели боцманские дудки, корабль замедлял ход. Лорд Уэйд, завидев губернатора, спустился с квартердека и подошел к нему.
— Ваше превосходительство, чем вы намереваетесь заняться по прибытию в Порт-Ройял?
— Прежде всего, нужно перевезти капитана Блада в тюрьму. Я уже отдал приказ сержанту Джонсону. Затем я навещу пленного, — на губах Бишопа появилась неприятная улыбка: — У меня осталось к нему несколько вопросов.
Его светлость недовольно свел брови:
- Разве мы не пришли к соглашению касаемо Питера Блада?
— Конечно же, я помню о нашем соглашении, — буркнул Бишоп.
— Тогда смотрите, не переусердствуйте, господин губернатор. Блад нужен мне живым и относительно целым.
— Нет никого повода для беспокойства, ваша светлость, я лишь устрою ему небольшую порку. Давнее обещание, знаете ли.
***
"Орион" бросил якорь бок о бок с "Императором"; лейтенант Карринг отдал приказ спустить шлюпку для капитана Фергюса, затем поднялся на квартердек. Отсюда прекрасно просматривалась палуба флагамана и лейтенант сразу увидел губернатора Бишопа в ярко-алом камзоле. Несмотря на комплекцию, губернатор проявлял несвойственную ему живость, яростно жестикулируя и подпрыгивая на месте. Карринг даже позволил себе усмешку. Причина подобной ажитации выяснилась довольно быстро. Над головами снующих туда-сюда матросов показались дула мушкетов, послышался лязг, и люди расступились.
Усмешка пропала с губ Карринга, когда он увидел закованного в кандалы Блада, медленно переставляющего ноги. Хотя сейчас было бы сложно узнать в мужчине с запавшими, заросшими щетиной щеками и свалявшимися волосами того изысканно одетого франта, которого Карринг пленил всего лишь три дня назад. Перед штормтрапом Блад остановился и, подняв голову, встретился с Джеймсом глазами, а затем кивнул ему, как доброму приятелю. Тычок одного из солдат едва не сшиб его с ног. У борта "Императора" покачивалсь шлюпка, в которой также находились солдаты, по-видимому, предназначеная для пленника. Отчаянно бранясь, конвоиры спустили Блада в шлюпку, и Джеймс досадливо поморщился: того так и не потрудились расковать.