С ячейкой в Metzler Bank в общем и целом все оказалось хорошо. Пароль верный, содержимое никто не забирал, но… обнаружились нюансы.
Не далее как вчера утром я с жадной надеждой рассматривал по-деревенски простой офис банка во Франкфурте-на-Майне. Недолго, ровно столько, сколько занял расчет с шофером такси и путь до двери через мостовую. Толкая тяжелые створки, я ожидал попасть в полутемную берлогу, обшитую благородным красным деревом с торчащими тут и там четырехгранными шляпками почерневших от времени гвоздей. Однако в реальности — чересчур узкий, но при этом высокий и длинный зал буквально заливали лучи света. Стены и конторка оказались отделаны превосходным белоснежным мрамором, лишь забранные бронзовыми решетками окошечки выдавали причастность заведения к денежным делам.
Избытка посетителей не наблюдалось. Только благообразная бабуля недовольно звенела монетами и, кажется, спорила с кем-то по поводу их стоимости. Приметив «свободную кассу», я подошел ближе, попутно вспоминая вежливые немецкие обороты.
Но служащий опередил меня:
— Guten Morgen! Чем могу быть полезен?
— Könnten Sie bitte… — подготовленная заранее речь напрочь вылетела из головы, и я ляпнул главное: — Банковскую ячейку!
— Как вам будет угодно! — В уголках глаз клерка собрались удивленные морщинки. — Вы хотите поместить что-то или забрать?
— Получить. Я знаю секретные фразы.
— Ох! — лицо моего собеседника сразу стало сосредоточенно-серьезным. — Простите, герр…
— Обухов.
— Уважаемый герр Обухов, прошу вас пройти в кабинет для важных посетителей, — служащий привстал и указал рукой в дальний конец зала. — Заместитель управляющего спустится к вам через несколько минут.
Ждать пришлось долго даже по меркам текущей, изрядно неторопливой эпохи. Но чувства перегорели. Доллары, фунты стерлингов, желтые брусочки золотых слитков, все равно, вместо предвкушения скорой развязки на меня навалилась жуткая усталость. Да такая, то глаза закрылись сами собой. Откинувшись на тугую кожу удобного кресла, я минимум на четверть часа провалился в дрему.
Разбудило меня вежливое «гхм-гхм».
В кресле напротив успел разместился полный господин лет пятидесяти. Зачесанные назад черные с проседью волосы открывали высокий лоб мыслителя, строгий взгляд из-под пенсне подчеркивал важность персоны, и только крошки хлеба, по-домашнему рассыпанные по окладистой бороде, начисто ломали ощущение серьезности момента.
— Доброе утро, герр Обухов, — начал он. — Позвольте представиться: Мюллер, второй заместитель герра Альберта фон Мецлера. Не будете ли вы любезны сказать полное имя владельца банковской ячейки?
— Доброе утро, герр Мюллер, — на всякий случай я постарался скопировать стиль однофамильца будущего шефа гестапо. Скрывая дрожь неуверенности в голосе продолжил, медленно и тщательно выговаривая каждое слово: — Oberst Ludwig Richter.
— Прошу вас, — заместитель управляющего жестом указал на разделяющий нас низкий стол.
Главного-то я оказывается не заметил. На прежде пустой поверхности лежал древний фолиант-гроссбух. С первого же взгляда не возникало и тени сомнений — порядком затертая кожаная обложка не менялась со времен основания банка. Однако господину Мюллеру не было особого дела до истории столетий. Он всего лишь просил меня удостовериться в качестве прошивки разнокалиберных страниц специальными шнурами и состоянии целой грозди навешанных на них печатей.
Не слишком понимая смысл действия, я все же важно кивнул головой:
— Меня все устраивает!
Против ожидания, открывать гроссбух передо мной заместитель управляющего не стал. Напротив, он отошел к стоящему у стены высокому пюпитру и только там углубился в изучение содержимого, быстро листая страницы.
Много времени ему не потребовалось: