«Правша», — не очень уверенно (как и ожидалось) ответил экзекутор.
«Хорошо. Тогда я сломаю твою левую руку прямо в локтевом суставе. Вы оба поняли, что я сказал?»
Они хихикнули весьма нервно и нерешительно зашевелились в своих смешных стойках, одновременно сделав по шагу вперёд и оказавшись в досягаемости удара. Эрик взвесил, стоит ли ему продолжать такую тактику дальше: предложить, например, экзекуторам встать на колени и уползти из квадрата, пока всё не началось. Но это могло оказаться перебором. Да и предположительно громкий смех публики разрушил бы создавшуюся атмосферу страха. Нет, это не годилось.
Толстяк-правша стоял чуть позади своего длинного коллеги. Достать того левым крюком, сделав быстрый шаг вперёд, не составляло большого труда. Однако вряд ли удалось бы угодить точно в переносицу, и, значит, удар не принёс бы особой пользы. Эрик буравил взглядом худого парня и умышленно медленно вытащил руки из карманов. Он знал, что в таком случае они будут как завороженные смотреть на него и не рискнут броситься в атаку, поскольку не умеют драться. Как же они попались! Сейчас он твёрдо верил в успех.
Не прерывая своего нарочито заторможенного движения руками, он внезапно переместился вперед и, словно выполняя пенальти, поддел толстяка ногою в промежность (по попаданию чувствовалось, что всё получилось почти идеально). Тут же, повернувшись, как в секторе для метания диска (чтоб добавить силы, он даже сцепил руки), ударил правым локтем по роже длинного, с такой мощью, что о возможности защиты нечего было и думать. Под локтем раздался хруст — что-то там действительно треснуло или напрочь сломалось.
Потом он отпрянул на исходную позицию, чтобы оценить положение. Толстый стоял, наклонившись вперёд, воя от дикой боли, а длинный лежал на спине, вытянувшись во весь рост. Видно было, что Эрик угодил не совсем точно: вместо запланированного носа по зубам, отчего и жгло теперь пораненный резцами локоть.
Реакция публики ограничилась немногочисленными восторженными криками и аплодисментами финских официанток в первом ряду.
Итак, он преуспел только наполовину. Ему требовалось поспешить с продолжением. Длинный должен был скоро встать на ноги, он ведь находился в сознании, но явно в шоке и ощупывал одной рукою хлебало. Зато толстый почти пришёл в себя. Значит, он и стоял первым на очереди, и получил безотлагательно несколько хрясов снизу вверх по челюсти, дабы удобнее открыть физиономию, и — серию в живот, от которой толстяк согнулся вдвое и высвободил Эрику время для окончательной расправы с длинным, который уже намерен был подняться. Самым быстрым и лёгким было двинуть его по носу ногой. Но тогда бы он мог упасть, потеряв сознание, а это не входило в намеченный план с выползанием на коленях. Пришлось использовать не самый лучший вариант.
Он метнулся к длинному, схватил его за волосы и опрокинул назад с такой силой, чтобы тот затылком ударился о бетонный пол. Потом опустился коленом на левую руку экзекутора и бросил короткий взгляд в наполненные ужасом глаза. Верхняя губа уже была разорвана почти до ноздрей. Кровь ритмично вырывалась наружу.
«Мы говорили о носе, именно это я обещал тебе», — сказал он достаточно громко, чтобы его могли слышать даже стоящие на бэкграунде зрители из реальной школы. И — ребром ладони по переносице. Хрящ затрещал, словно ладонь разрезала нос до костей лица. А потом, естественно, хлынул поток крови.
Эрик отошёл назад в центр площадки, ожидая, пока длинный обретал предсказанное положение.
«Хорошо, что ты уже на коленях. Сейчас я хочу, чтобы ты уполз отсюда, пока не произошло что-нибудь похуже».
Эрик чувствовал, что кровь стекает вниз по его правому предплечью. Передние зубы парня, по-видимому, оставили на локте глубокий след. Но из собственного опыта он знал: всё равно уйдет какое-то время, пока боль наберет силу и рука перестанет гнуться. Так что сейчас он мог считать себя готовым к продолжению.
«Ползи! Разве ты не слышишь, что должен ползти!»
Эрик приблизился медленно, сознательно медленно, к стоящему на коленях, сопящему, шокированному противнику (что, чёрт возьми, придётся изобретать, если у парня не хватит ума уползти из квадрата?). Он подошёл ещё на шаг, увидя боковым зрением, что толстяк уже поднимается. Сейчас следовало спешить.
«Ползи! Последний раз говорю, ползи или я сломаю руку и тебе тоже!»
И тот, действительно, сполз на землю перед квадратом. Он лежал и плакал, потому что шок начал проходить. Плакал и от унижения, и потому, конечно, что одним махом лишился зубов и получил перелом носа. Одноклассники подошли к нему, подняли и повели куда-то.