Беспорядки в Вольнограде! Ведун отложил газету. Он посмотрел на свою руку: не дрожит.
Хотелось собраться, вновь натянуть запылённое, пропахшее потом и дорогой бельё, ботинки, плащ и броситься обратно. Что такое, для него это пройденное расстояние? Что с того, что столицу окутала ночная темнота? В городе, которому он посвятил изрядно времени творятся беспорядки. И это ещё то, что известно журналистам! А что он, опытный Ведун найдёт на месте сам? Находясь в гуще событий, он сможет найти верное решение. Во всяком случае, он должен! И, девочка… Она находится где – то внутри водоворота этих событий… Казармы Стражи – не лучшее место в таких обстоятельствах. Нужно бежать. Просто сорваться и бежать, чтобы не задавать себе вопрос: почему?
Вместо этого он встал, подошёл к просторной кровати и упал на неё, лицом вверх. Так он лежал некоторое время. В голове было пусто. Тело почти не ныло. Хандра прошла, уступив место размышлениям. Неприятным размышлениям. Они впивались в его кожу, будто цепи. Они крюками рвали его плоть и вгрызались в горло удавкой. Он не может подвести Орден. В случае его побега, спасение Вольнограда и Аллиры окажется просто бессмысленным… Точнее, он спасёт и девочку и, быть может, город, но на него объявят охоту свои же сородичи. Сможет ли он защитить то, что спас от гнева Ордена? Или, лучше быстрее выполнить то, на что его обрекают?
Он влез на кровать целиком и лёг лицом вверх, глядя в потолок.
Это всегда сложно. Даже, когда имеешь множество ключей к различным секретам своего тела. Сложно заставить себя успокоиться. Сложно заставить мыслить здраво. Сложно взять себя в руки. Даже для Ведуна. Но, Ведун может заставить себя делать те вещи, которые не особенно хочется.
Он закрыл глаза.
Подтягиваться было сложно. Руки уже устали, после изматывающего кросса по пересечённой местности, где приходилось и карабкаться, и бежать и, вновь подтягиваться. Казалось, что сил уже не остаётся… Но, внутренние резервы предоставляли ему возможность тянуть тело вверх и, расслабляясь, не падать вниз. Заход, ещё заход… Ровно сотня. Когда он опустился на землю, стоило немалых усилий, чтобы не осесть на траву бесформенной кучей, а оставаться стоять.
Он был не один. Рядом стояли его друзья. Почти что все. Десять человек с начала занятий отсеялись, кто – то сам, а кто – то в результате проблем на тренировках. Наставники неоднократно говорили, что к концу, из пяти десятков, начинающих обучение, в лучшем случае останется три десятка. Чаще – два или полтора десятка. Это – обычная статистика, набираемая за десять лет тренировок каждого из Поколений. Отбирают только лучших. Затем происходит отбор среди них.
- Уже выдохся? – Нип выглядела не лучше него, но находила время подколоть, - Присядь!
- Сама на себя посмотри, - ответил Ведун, - Едва на ногах держишься!
- А, вот и нет! – Нип собрала силы, чтобы выпятить грудь, почти не отличающуюся ещё от мальчишеской, - Могу ещё раз… Хоть всю полосу… Заново..!
- Успокоились оба.
Наставник говорил мягко, но за этой мягкостью таилась скрытая твёрдость. Как прочная арматура, скрытая верёвочной обмоткой. При необходимости, наставник мог быть довольно жёстким. Иногда – жестоким.
- Гляжу, вы ещё не устали? – усмехнулся невысокий, но крепкий мужчина с поседевшими волосами, - Тогда, как насчёт игры на перегонки? Кто доберётся, тому будет приз.
- Ого! – Нип просияла, - Гонка! Для меня это само по себе – награда!
- Хорошо, - хитро прищурился наставник, - Тогда пробежите через Старые Пещеры, это неподалёку отсюда. Там раньше был лагерь для тренировки новичков… Но, так получилось, что его забросили. Хотя, могу ручаться, что лагерь всё ещё подходит для тренировок.
По замершим вокруг них ученикам прокатился лёгкий гул. Старые Пещеры слыли местом, полным тайн, мифов и загадок. Как это свойственно молодым, они быстро вывели теорию, что Пещеры – дурное место из – за того, что там погиб кто – то из учеников. Или наставник. Или наставница. Ходил даже слух, в основном среди девочек, что это была история любви ученика из старшей группы с молодой наставницей, что они хотели сбежать вместе и… Дальше шли сплошные домыслы. Ну, а слышавший эту историю краем уха Ведун считал, что она выдумана целиком.