– Часа в три ночи, – внес уточнение Друбич.
– Складной допотопной бритвой, убийца ее там же и оставил, – продолжил Артем. – Интересно то, что в ванной у него нашли две фирменные электробритвы, так что, скорее всего, убийца принес этот раритет с собой. Предположительно с убитым была женщина, правда, ее никто не видел, но все утверждают, что Усманов приводил домой исключительно женщин. Отпечатков там осталось – миллион!..
– Сплошняком кровавые пятерни, – дополнил Друбич. – Впечатление такое, словно она буквально вымачивала руки в его крови, чтобы везде оставить отпечатки.
– Она? Считаешь, что убийца – женщина? – осведомился Денисович.
– Ладошки типично женские, – утвердительно кивнул Друбич.
– На них разве написано, кому они принадлежат?
– Не иронизируйте! Мы нашли еще один кровавый след: отпечаток босой ножки – женской, миллион даю! По всем признакам, до момента убийства Усманов занимался с нею весьма энергичным сексом. Нашли его в спальне, возле кровати, с которой он явно упал на пол, когда его чикнули по горлу. Кровать – натуральный полигон! – в непотребном виде, будто там толклось аж пять любовных пар, а не одна. Признаков, что в квартире был еще кто-либо, не обнаружено; в общем, Денисович, – опять шерше! Опять ля фам!
– Согласен, – поддержал криминалиста Артем, – искать нам предстоит женщину.
– Опросили всех соседей?
– Не всех, некоторых дома не было! Но у нас есть две телефонные трубки Усманова, так что на его друзей-приятелей мы скоро выйдем. По некоторым свидетельствам, он – глава некой фирмы, только пока никому не известно, что она из себя представляет. Пойдем покурим?
Все поднялись из-за стола, остался один Вовчик, предложивший Софии:
– А мы с тобой, как некурящие, пойдем танцевать!
– Здесь никто не танцует, мы будем выглядеть как две белые вороны.
– Ты разве у нас косоглазая и хромая, почему ты так комплексуешь? Вставай, вставай! – Вовчик потянул ее за руку из-за стола и вытащил на «пятачок». – Пусть все на тебя посмотрят, увидят, как в тридцать два можно выглядеть на двадцать! Все эти жалкие люди не знают, что они сидят в одном зале с будущей великой писательницей!
– Ты не знаешь, проводятся ли где-то конкурсы на лучшего льстеца? – прищурилась София.
– Зачем это тебе?
– Тебе, а не мне. Ты получил бы Гран-при!
– О, о, бежит! – вытянув шею, вдруг хихикнул Вовчик. – Щас он тебя у меня отнимет.
– Вовка, пойди-ка теперь ты покури, – оттеснил его подоспевший Артем.
– Не курю и другим не советую!
– Тогда сходи свежим воздухом подыши.
– Я ж говорил: отнимет! Ладно, пойду подышу…
С Вовкой двигаться в «заторможенном» ритме танца было проще и легче, потому что он все еще считался мальчишкой и ему с Софией не приписывали «преступную» связь. С Артемом все было по-другому: казалось, глаза всех посетителей буквально впивались в них обоих и наблюдали, что-то подмечали, запоминали… Глупость, конечно! Но это и был некий озноб перед прыжком в бездну, на который непросто отважиться, потому что Артем вовсе не звал туда. И в то же время звал: для этого ведь совсем не надо махать руками и кричать – достаточно на него посмотреть, постоять рядом, взять его за руку. А в том положении, когда «бессознательное» берет верх над сознанием, ты все это прекрасно понимаешь, но повернуть стрелку в противоположную сторону никак не можешь и, главное, не хочешь… Остается лишь надеяться, что ты не выкинешь какой-нибудь экстравагантности! Так думала София.
– А я тоже приготовила тебе подарок, – сказала София, чтобы только не концентрироваться на биополе своего партнера, на его дыхании, его руках и их близости.
– Где же он? – безразличным тоном спросил Артем.
Иногда эдаким своим выспренним равнодушием, никому не нужной показухой – мол, меня на земле ничто не удивляет и не радует – он страшно злил Софию. И напускной грубостью – тоже, и… просто так злил!
– У тебя в кабинете, – буркнула она ему ответ. – На твоем столе.
– Я туда еще не заходил.
– Значит, завтра и увидишь…
И вдруг он прижал ее к себе крепче, чем следовало бы, а нос свой погрузил в ее волосы. Надо было как-то отреагировать, а как? «Бессознательное» победило: София обхватила Артема за шею – вот дура-то, вроде она сама ему сейчас навязывалась, даже нет – трактовка напрашивается однозначная: она повисла на нем!
– А зачем ты ездила с Инессой в больницу? – поинтересовался он. – Знаешь, не стоит с ней так сильно сближаться, она баба злая и завистливая.
– Ей было лень одной ехать, а меня она увлекла неординарным случаем. Девчонку какую-то нашли на улице без сознания, вызвали «неотложку», а потом врачи позвонили в милицию. Представляешь, она ничего не помнит, говорит как-то сумбурно, невнятно. И она абсолютно без одежды разгуливала – в такой-то холод!
– Что значит – без одежды?!
– В одной комбинации. Ай, забыла тебе сказать. Врачи почему в милицию-то позвонили: девочка была вся в крови, а ран на ее теле не обнаружили.
– Где ее нашли?! В каком месте?!
– Это все Инесса знает.
– Идем, все уже за стол вернулись, – вдруг сказал Артем.
…В таком состоянии она могла обратиться только к папе. София позвонила, он открыл дверь и поднял брови – ведь дочь не предупредила его о своем приезде, к тому же было уже поздно.
– Софи, ты ли это?
– Я, па! И я пьяная. Пусти меня, а?
– Ну, заходи, я тебе рад.
София сбросила сапожки, пальто и прямиком двинулась к любимому дивану. Утонула в его подушках, поджав ноги и натянув на колени юбку. Квартира ее папы – это Эдем, место полной релаксации и неги: здесь так уютно, царит дух старины…
– Где ты так набралась? – спросил папа, присев рядом с ней.
– В кабаке. Нашему сотруднику присвоили звание майора, он и поил нас. Па, принеси мне попить.
– Морс есть, клюквенный. Хочешь?
– Морс? Какие изыски… Твои «ухажерки» сварили?
– Купил в магазине. – Он ушел и быстро вернулся с упаковкой морса и со стаканом, налил напиток и подал стакан дочери. – Почему мы грустим?
– Па, можно я переночую у тебя? А Борьке ты скажешь, если он спросит, что я весь вечер у тебя проторчала… Представляешь, что будет, если я заявлюсь домой подшофе?
– Боишься его?! – изумился папа.
– Еще чего! Потрясений лишних не хочу и сотрясений воздуха – тоже… У, это он звонит, сейчас я сама ему все скажу. – София потрясла сумку, оттуда выпал телефон и всяческие мелочи, без которых женщинам – просто не жизнь, и взяла трубку: – Боря, я у папы… Потому что батарея села, я недавно это обнаружила и зарядила… Боря, не делай проблем на пустом месте!.. Могу и не приходить! – И она отключила трубку.
– М-да! – Арсений Александрович, скрестив на груди руки, не смог сдержать улыбки. – Ваш дырявый семейный обоз, похоже, катится под гору?
– А мои знакомые думают, что у меня – надежный семейный корабль в лице Борьки, а лично он – незаслуженное мною счастье. Надоели все!
– У тебя кто-то появился?
– Если бы, – фыркнула София, отпила глоток морса и задумалась.
– Но ты хоть пишешь?
– Ищу тему, сюжет… Сегодня мелькнула одна идея…
– Ну, что, что такое? Говори.
София рассказала ему о странной девочке без имени, одежды и памяти, и папа одобрил:
– Хороший «крючок» для полета фантазии. Ты же сочинитель – так сочиняй!
– Па, амнезия – давно избитая тема, каждый день по телевизору мелькает что-то такое, а мне хочется чего-то необычного, и реального, и нереального одновременно. Я же собираюсь писать про нашу бабушку Марго!
Арсений Александрович встал с дивана, подошел к стеклянному шкафу, где хранились добытые им в поездках реликвии, и уставился в его застекленные дверцы. Наверное, все эти обереги, амулеты, необработанные камни, изделия из бисера и фигурки из глины должны были подсказать ему какую-то идею, полезную для дочери.
– Необычного хочется? – повторил отец. – А если у нее не просто амнезия?