– Боюсь, я все еще не привык к ночным переходам, – извиняющимся тоном пробормотал кентавр спустя какое-то время.
Сэм разогнулся, сжимая в руке бледно-розовый букет.
– Не беспокойся… На все нужно время. Передай-ка мне вон тот голубой, – попросил Сэм, сделав неопределенный жест в сторону усыпанной цветами впадины.
– Голубой? – переспросил Робин, вглядываясь в траву.
– Ну да, вон тот, что слева. – Робин продолжал недоуменно пялиться на цветы, пока Сэм в конце концов сам не протянул руку и не сорвал незабудку. – Ты что, слепой?
– А, – отозвался Робин, подергивая ушами. – Прости, я плохо знаю ваши названия. Мы, коммотсы, зовем этот цветок «помни-меня».
– Гм… – Сэм внимательно посмотрел на кентавра. – Я, собственно, имел в виду… А как по-твоему, какого он цвета?
– Цвета? – переспросил кентавр. – Серого, разумеется. Примерно того же оттенка, что вон тот участок травы, рядом с оранжево-желтыми цветами с красной середкой.
– А… ну да, конечно…
Сэм кивнул, сделав про себя соответствующие выводы.
Он не различает зеленого, синего и голубого… И даже не знает для них названий, так что этим, похоже, страдают все кентавры.
Сэм, негромко посвистывая, принялся плести венок. Робин наблюдал за ним, нервно вычесывая репьи из своего пышного хвоста.
– Этот ваш поход… – спросил он после долгого молчания. – Вы мне сказали правду? Что мир на грани гибели?
– Так мне говорили, – осторожно отозвался Сэм, понимая, что для того, кто сторонится Тьмы, нынешний мир кажется прекрасным, счастливым, полным жизни и Света… Он знал, что юный кентавр не в состоянии ощутить той скуки и неестественности, которые царят сейчас повсеместно.
– А кто вам говорил? – помолчав, опять спросил Робин. Сэм невесело улыбнулся:
– Обычные источники информации не заставили бы меня гулять по всему Шестиземью… Но Кайлана и Валери – они обе так думают.
Воспитание, полученное кентавром, тут же дало о себе знать.
– Женщины? Неужели вы настолько доверяете мнению женщин? – недоверчиво воскликнул он. В коммотском обществе советы кобыл, хоть молодых, хоть старых, ценились весьма невысоко. Сэм сорвал пушистый красный цветок и строго посмотрел на кентавра.
– Видишь ли, кентавр, я привык считать себя настоящим мужчиной… – Тут оба посмотрели на цветок у Сэма в руке. Убийца закашлялся и, торопливо отбросив цветок, поспешно продолжил: – …но их слова меня убедили. Не надо быть мудрецом-отшельником, чтобы заметить, что в мире что-то не так. Правда, скажи мне об этом ты, или Арси, или – ха! – даже наш рыцарь, я бы не поверил. Но не думаю, чтобы Кайлана или даже Валери стали врать, когда дело касается таких вещей. – Сэм положил венок на кочку. – Я им доверяю. И даже Арси отчасти тоже… Хотя, может, он просто идет за компанию. Почему Черная Метка с нами, я не знаю. А что до тебя, – Сэм пожал плечами, – то, если тебе не спится, сыграй какую-нибудь нежную мелодию, чтобы утешить мое страдающее сердце. Интересно послушать, что ты уже про нас написал.
Робин, вздохнув, вынул арфу и начал ее настраивать.
– Пока не очень много, – грустно сказал он. – У нас так мало свободного времени…
– Да, – с улыбкой отозвался Сэм. – Особенно у тех, кто спит, покуда другие заняты.
Робин покраснел и обиженно задергал ушами.
– Только потому, что я не жажду крови и насилия… – сердито начал он.
Сэм замахал рукой:
– Не надо оправдываться, Робин. Я понимаю. Ты еще очень юн, если я хоть немного понимаю в кентаврах. Сыграй песню – любую, – только не разбуди остальных.
Сэм устроился поудобнее и снова взял в руки венок. Робин в молчании настроил арфу. Глядя на ловкие пальцы Сэма, он пробежал по струнам и запел старую песню:
Он замолчал, пытаясь вспомнить следующую строку. Как же там? Мы… кружимся… Его пальцы продолжали наигрывать мелодию, и он с изумлением услышал, как песню подхватил другой голос.
Мягкий и чистый голос Сэма придавал напеву горечь, и древние слова звучали неожиданно щемяще. Робин молчал и продолжал играть. И когда голос Сэма затих, следующую строфу начал прекрасный голос, услышав который и убийца, и менестрель вздрогнули. Кайлана сидела, стиснув в руках свой посох и закрыв глаза. Ее голос был непохож на обычный, в нем звучала древняя магия и музыка, давно ушедшая из этого мира.
Кайлана допела песню и открыла глаза. Ее голос вновь стал нормальным.
– Вот, менестрель, – тихо сказала она, – приблизительно так пели барды в незапамятные времена. Они ушли тем же путем, что и мои предки.
– Барды? – переспросил Робин. – Так кто же все-таки такие…
– Потом, кентавр. Советую тебе все же поспать. Я сменю тебя через час, убийца, – добавила она, обращаясь к Сэму.
Робин кивнул, поскольку действительно очень устал. Вздохнув, он убрал арфу, поискал местечко помягче и поудобнее привалился к склону.
Проснувшись через час, Кайлана вздрогнула, почувствовав что-то у себя на волосах. Она тряхнула головой, и ей на колени упал венок. Друидка строго посмотрела на Сэма, который, лежа чуть поодаль, внимательно наблюдал за ней. Из-за жары он снял куртку, и черная рубашка его распахнулась, обнажив мускулистую грудь, покрытую бесчисленными шрамами. На левом плече виднелась родинка, напоминавшая формой звезду.
– Твое дежурство, кажется, – тихо сказал он. Кайлана взяла венок в руки.
– Да. Хорошее плетение, кстати. Красивый.
Про себя она поразилась, как это убийце удалось собрать такое количество редких цветов. Среди них были даже… Впрочем, вслух она ничего не сказала, но прикрепила венок к поясу.
– Спасибо, – откликнулся мягкий голос. – Только все же не такой красивый, как ты.
Лицо Кайланы превратилось в камень. Она решала. Повод ли это, чтобы еще раз ударить его? Или всего лишь невинный комплимент, о котором он уже пожалел? С интерпретацией человеческих мотивов у нее всегда было неважно… В конце концов она решила не подавать виду и, встав, отряхнула одежду.
– Постарайся получше выспаться, убийца. Впереди у нас долгий путь.
Сэм вздохнул и потянулся, сразу став похожим на гладкого черного кота.
– Это точно. Когда надоест, разбуди Арси. Он у нас любитель всяких там приключений.
Убийца повернулся на бок и быстро заснул. Кайлана дежурила – и размышляла.
Наконец она разбудила Арси. Бариганец выглянул из-под шляпы, потом встал и, заметив венок на поясе у Кайланы, качнул его рукой.
– Ого! А это еще что такое?
Кайлана села.
– Это венок, который сплел Сэм, – объяснила она. Воришка посмотрел на венок, потом на Кайлану – и радостно заулыбался.
– Да что ты говоришь?! А я, осел, сразу-то не догадался! В Бисторте ведь только и говорили о том, какие у него ловкие руки! – Раздался глухой удар, и Арси, вскрикнув, потер спину, куда угодил метко брошенный комок земли. Сэм проснулся и негодующе смотрел на вора. – Вот он – человек, не знающий промаха! Об этом у нас тоже без конца болтали. А симпатичные цветики-цветочки, правда, Сэм? Ох! – снова вскрикнул он и, хохоча, нырнул за Кайлану, прячась от целого града комьев. Сэм прекратил обстрел и, наградив бариганца еще одним возмущенным взглядом, снова улегся, отвернувшись от них. Кайлана озадаченно покачала головой.