– Ладно-ладно, раз ты такой стеснительный, как арабская красавица в парандже, то могу ли я хоть имя твоё узнать?
Он резко обернулся.
– Нет! – отрезал парень жёстко и холодно.
– Ну почему? – протянула я, делая вид, что обижена. – Мы же вроде как вместе проводим время. Разве не положено представляться? Или ты какой-то… суперсекретный агент?
Он промолчал.
– Ладно, – вздохнула я. – Как скажешь. Но тогда я буду называть тебя Кошмариком. Ты не против?
Кошмарик снова промолчал, и я решила пойти ва-банк.
– Или… – я сделала паузу, растягивая слова, – тебе больше по душе Похититель-извращенец?
– Выбирай выражения, – сухо бросил он. – Иначе я действительно начну вести себя как извращенец.
– О-о-о, – Я почувствовала, как по телу пробежала волна возбуждения. – И что же ты сделаешь?
Он медленно приблизился, и я снова ощутила его тепло, несмотря на разделяющее нас расстояние.
– Ты играешь с огнём, чертовка. Если не заткнёшься, тебе покажут, на что способны настоящие извращенцы.
– Ого… Настоящие извращенцы? Звучит так, будто у тебя тут целый клуб по интересам.
Кошмарик резко отстранился, словно я плеснула ему в лицо ледяной водой. И раздражённо простонал. Маска приглушила этот стон, и прозвучал его голос из-за этого очень сексуально.
– Ты слишком много болтаешь, блядь.
– Ой. – Я притворно ахнула. – Какие мы грубые. Мамочка будет ругаться.
Он сделал шаг ко мне, и я почувствовала, как воздух между нами наэлектризовался. Я очень чётко ощущала его взгляд на себе – тяжёлый, пронизывающий. От этого ещё больше хотелось увидеть его лицо.
– Я не шучу, – рявкнул Кошмарик. – Заткнись. Сейчас же.
– А что будет, если я не заткнусь? – прошептала я, делая шаг ему навстречу. Во мне проснулся азарт. Мне понравилось играть с огнём, испытывать границы дозволенного.
Он ничего не ответил, лишь протянул руку и резко схватил меня за подбородок, сильно сжав его, заставляя поднять голову. Его прикосновение, несмотря на перчатку, обожгло мою кожу.
Вот же срань. Я сейчас кончу.
– Последнее предупреждение, – прошептал Кошмарик. – Ещё одно слово…
– И что? – выдохнула я, едва сдерживая дрожь в ногах. Близость этого опасного, загадочного парня опьяняла.
Но не успел он ничего мне ответить, как вдали послышался визг тормозов, и к нам, выписывая лихие виражи, подкатил чёрный внедорожник. Фары осветили склад, и я на мгновение зажмурилась от яркого света.
Из машины выскочил мужчина, одетый во всё чёрное, и быстрым шагом направился к нам.
– Давай девчонку, – прокричал он сходу. – Босс уже заждался.
Кошмарик отпустил мой подбородок и повернулся к приехавшему типу.
– Наконец-то, – почти радостно отозвался он.
Я уставилась на нагрянувшего мужика скептически. Он выглядел как карикатура на гангстера. Дорогой, идеально скроенный костюм, который, казалось, вот-вот треснет на его внушительных бицепсах, золотая цепь толщиной с мой палец на шее, бритая голова и выражение лица, словно он только что проглотил лимон.
– Чего так долго? – рявкнул громила, приближаясь. – У меня тут каждая минута на счету!
– Извини, – пожал плечами Кошмарик, – пришлось немного повозиться. Выжидал, пока тупоголовый дружок её подруги исчезнет с поля зрения.
Громила наконец обратил на меня внимание. Его взгляд, словно сканер, медленно прошёлся по мне с головы до ног, задерживаясь на растрёпанных волосах, тонкой пижаме и босых ногах. На его смуглом лице, до этого искажённом нетерпением, медленно расплывалось выражение недоумения, которое с каждой секундой становилось всё более комичным. Густые брови поползли вверх, маленькие глазки, затерянные где-то в складках лица, расширились, а челюсть отвисла, обнажив ряд золотых зубов.
– Что это за херня?! – взревел он, тыча в меня пальцем, толстым, как сосиска. – Кто это?!
На нас троих обрушилась тишина. Слышался только треск сверчков. Даже здания как будто охуели с происходящего.
Хотя, что происходило, непонятно.
– Что значит «кто это»? – медленно произнёс Кошмарик. Лёд в его тоне, который мог бы заморозить ад, наконец исчез. – Нова Палермо.
– Эй, я вообще-то Нова Тафт, – возразила я, вторгаясь в их диалог.
Они оба резко стрельнули в меня взглядами.
– Какая ещё Тафт? – переспросил Кошмарик, и его лицо приобрело озадаченное выражение.
Громила громко выругался, а потом замер. Его мозг как будто изо всех сил пытался переварить эту информацию, но терпел неудачу с каждым разом. Он потёр свой бритый затылок с таким усердием, словно пытался высечь искру, и перевёл взгляд с меня на Кошмарика, и в его маленьких глазках промелькнуло подозрение.