— Он казался… приятным, — слово застряло на моем языке, словно не желая так описывать Себастьяна Линдстрома. Мой взгляд вернулся в сторону холла, хотя я не могла ничего увидеть за парами, танцующими под медленную музыку.
— Он мудак, — Линк обнял меня крепче. — И мне не понравилось, как он на тебя смотрел.
— Мне кажется, он просто, не знаю, может, необщительный? Уверена, он не имел в виду ничего плохого.
Линк откинулся назад и поймал мой взгляд.
— Почему ты всегда видишь лучшее в людях?
— Почему нет? Почему ты всегда видишь только плохое в людях?
Его взгляд упал на мой рот, затем ниже, к краю моего платья. Он облизал свои губы.
— Потому что у меня очень плохие мысли о тебе прямо сейчас.
— На торжественном собрании? — я широко открыла глаза в насмешливом удивлении. — Очень неуместно с твоей стороны.
— Я не могу удержаться. Я запал на училку, — я закатила глаза, когда Линк снова закружил меня и затем притянул ближе.
— Никогда не слышала этого раньше.
— Ты хоть представляешь, как часто эти подростки дрочат на тебя ночами?
Я стукнула его по руке
— Фу!
— Это правда. Ты горячая мечта для них, — он наклонился ближе и укусил меня за мочку уха. — Для меня тоже.
— Не возражаешь, если я вмешаюсь на мгновение? — прервав наш флирт, холодный голос остановил нас посередине танца.
Глава 3
Себастьян
Линк хотел возразить, его тело напряглось, когда я подошел ближе к Камилле. Но есть довольно много привилегий, когда ты генеральный директор Lindstrom Corp. Я уставился на него, ожидая его неизбежного согласия.
— Нет, что ты, я не против, — его тон был не таким приглашающим, как сказанные им слова, но мне было все равно. Он может дуться, стоя в сторонке, всю оставшуюся ночь, меня это вполне устроит. Я должен был приблизиться к Камилле, используя свое положение в качестве босса Линка, чтобы добраться до нее.
— Спасибо, — я отмахнулся от него и сосредоточился на ней.
— Если Камилла, конечно не возражает, — сказал он.
Она посмотрела на меня через плечо глазами, окаймленными густыми черными ресницами.
— Эм… конечно.
Она привлекла меня в тот момент, когда я увидел ее рядом с ним. Ее скромная попытка поправить подол платья открыла восхитительный вид на ее длинные красивые ножки, но подойдя, я увидел большее — нескрываемый интеллект, который искрился в ее глазах. Я должен был узнать ее, даже если это означало вырваться из моей привычной оболочки, чтобы приблизиться к ней. Это желание было спонтанным и необходимым.
— Позволите? — я протянул слегка дрожащую руку, приглашая ее на танец.
Скачок адреналина в моём мозгу давал понять, что я близок к тому, чтобы обладать тем, что хочу. «Возьми ее», — шептал мой внутренний голос.
Ощущения были столь же странными, сколь и сильными. Что со мной случилось? Необходимость взять ее, украсть, почти ошеломила меня, но я подавил эти желания.
Сокрытие моих истинных намерений было самым важным аспектом моей личности. Если бы люди знали, кем я на самом деле являюсь, я стал бы изгоем. Вместо этого я был генеральным директором огромной лесохозяйственной компании, которой руководила моя семья в течение трех поколений.
Камилла между тем бросила неуверенный взгляд на Линка, который одобрительно кивнул. Посмотрев на меня, она, казалось, двинулась вперед, в мои объятия. Прикосновение ее шелковистого платья, скольжение ее теплой ладони в мою — я был жадным для всего этого. На моем лице была наиболее часто используемая маска равнодушия, несмотря на то, что каждая шестеренка и винтик внутри меня поворачивались и звенели, будто я был машиной, проснувшейся после долгого, темного сна. Ее энергия была похожа на топливо в моих венах, что приводило меня в действие для какой-то таинственной цели.
Зазвучала медленная песня, и мы присоединились к другим танцующим. Девушка сжалась в моих объятиях и теперь чувствовала себя не в своей тарелке.
Ей должно было быть комфортно со мной, чтобы открыться, и тогда я смог бы понять, о чем она думает. Ее глаза метались по залу, она избегала встретиться со мной взглядом. Я хотел заставить ее рассказать мне каждую мысль, которая мелькала у нее в голове. Но это не сработает. Мой отец работал над моей утонченностью, как он это называл, в течение многих лет, до такой степени, что я был марионеткой совершенных манер, марионеткой на веревке в руках кукловода. Потяните сюда, и я улыбнусь. Потяните туда, и я выражу свои соболезнования. К сожалению, я никак не смог найти причину для ее похищения. Но у меня в запасе было несколько трюков.