— Раньше здесь проходили все праздники и ярмарки, — тихо сказала Бет и кивнула в сторону неработающего фонтана по центру площади. — Вот тут было самое веселье. Фокусники развлекали детей и показывали им представления. Вон в том углу продавали самый вкусный ягодный морс, а вон там изумительные орешки в глазури. Поверьте, вы таких вкусных никогда не ели.
Лиан смотрел туда, куда показывала Бет и пытался нарисовать описываемые ею сцены. Смех детей и музыку, натянутые над площадью веревки с флажками и улыбчивых разносчиков еды, но получалось это с трудом.
Сложно представить радужную картину, когда перед тобой серость и запустение, а сам воздух будто пропитан безнадегой.
Бет потянула его в сторону еще не закрывшегося магазина и войдя внутрь он понял, что когда-то это была весьма преуспевающая пекарня с несколькими столиками внутри. Сейчас же на прилавках лежали лишь ржаной хлеб, лепешки и небольшие булочки из той же ржаной муки.
В зал вошла полноватая, но привлекательная демонесса, и увидев их, улыбнулась.
— Темного вечера, госпожа. Вам как обычно?
— Да. Спасибо Кармила.
Им быстро собрали бумажный пакет из маленьких булочек и Бет протянула серебряный.
— В этот раз чуть меньше, госпожа, парочку успели купить до вашего прихода. Подождите я дам сдачу.
— Не нужно. Оставь себе.
— Не обижайте меня, госпожа.
— Я не возьму, Кармила!
Пока Лиан пытался понять в чем дело, демонесса вышла из-за прилавка и так ловко сунулся медяшку ему в руку, что он даже опомниться не успел.
Бет вздохнула, глядя на растерянного Лиана, и покачав головой, сказала:
— Оставь себе. Идем.
Они вышли из пекарни, а он все еще рассматривал крупную медную монету в ладони.
— Почему она не оставила ее себе? Видно же, что с трудом сводит концы с концами.
— Потому что она знает куда именно я отношу ее булочки каждый выходной.
Шли они молча, но, когда Лиан понял, кого именно они собираются посетить, он бы и так не смог ничего сказать из-за кома в горле.
Их увидели издалека, поднялся радостный крик и им навстречу выбежали дети. Огромная толпа детей.
Все наперебой кричали приветствия, а Бет гладила их по головам в ответ. Они вошли внутрь приюта и их встретила управляющая с грустной улыбкой. Пройдя на кухню, Лиан изумился еще сильнее, когда Бет стала разрезать и без того небольшие булочки на четыре части.
Посчитав примерно количество детей и поняв, что по целой на всех не хватит, он взял нож и молча встал рядом.
Лиан уже давно взрослый мужчина, явно повидавший немалое, хоть этого и не помнит, но тем не менее он с трудом сглатывал, наблюдая как дети растягивают четвертинку ржаной булочки словно это лучше лакомство в мире.
На подносе остался последний кусочек и Бет разломила его пополам, протягивая часть Лиану. Положив его в рот, почувствовал приторно-сладкий вкус, но не мог понять, что это.
Увидев его хмурое и задумчивое выражение лица, Бет грустно улыбнулась:
— Корень солодки. Из него сироп от кашля делают. Кармила вот добавляет его в булочки. Сахара-то нет.
— Откуда их столько? — тихо спросил он, глядя на детей и с трудом проглотив кусок.
— Голод, болезни, нападения светлых, — она замялась, но все же добавила: — Кто-то из их родителей сам ушел из жизни.
Когда они закончили в приюте, Бет повела его к окраинам города в бедные районы. Все это время они молчали, но Лиану и не требовались пояснения.
Он сам все видел.
Когда они вернулись во дворец ему казалось, что из него все силы вытянули это «прогулкой».
— Бет…
— Советник, — строго произнесла она.
— Простите, Ваше Величество. Как давно все стало настолько…
— Ужасно? — закончила за него она, когда он не смог. — Около года, хотя и до этого было ненамного лучше. Я даже боюсь представить, что нам принесет следующая зима.
Они молча смотрели друг на друга, пока Элизабет тихо не прошептала:
— И я не знаю, как все исправить.
Она отвернулась от него и пошла к себе в комнату, но Лиан успел заметить блеск слез в ее глазах.
Вернувшись в кабинет, он рухнул в кресло, словно из него разом все кости вынули и уставился в горы бумаг на столе.
Достав медную монету, что была крупнее золотого, досконально изучил ее. Темная от множества рук, со слегка кривоватым краем и грубым тиснением.
Он крутанул монету на столе. Затем снова. Снова. И снова.
А что если…
Глава 28
— Элизабет! — прозвучал над ухом громкий шепот.
Ее начали с силой трясти, пытаясь разбудить.