— Юйлин, это не проблема. Сегодня отдохни, а завтра мы подберем тебе другой двор.
— Тетушка, отец приказал командиру Вею возвращаться как можно скорее. Оставить сундуки на ночь в экипажах никак нельзя.
— Зачем же оставлять? Что за глупости, Юйлин? Слуги перенесут сундуки в наше хранилище. Пусть стоят, пока тебе что-то не потребуется.
Точь-в-точь как я предполагала.
И что делать?
Очевидно, для начала загрести сундуки себе, а уже потом играть вдолгую.
— Тетушка, я не могу вас обременять. Погода замечательная, и я уверена, что поставить сундуки перед беседкой тоже хорошо. Иначе что будут говорить? Что дочь министра настолько ленива и глупа, что сама не может позаботиться о своих вещах? Тетушка, пожалуйста, примите во внимание репутацию моего отца и согласитесь.
Удалось мне загнать ее в угол?
Присутствия командира достаточно?
Выражение лица госпожи Ланши не меняется, а вот глаза вспыхивают гневом и досадой. Мне мерещится, что всполохи на радужке очень даже настоящие.
Хм, я упустила… Юйлин, до того как перегорела, умела закрываться куполом и кидаться молниями. А что умеет госпожа Ланши? Кузины, кузен? Дядя?
Глава 5
Решив показать характер, я совершенно не учла в уравнении магию… Почему-то моей части из другого мира о существовании волшебства думать дико. Странная она.
— Юйлин, я распоряжусь оставить твои сундуки на переднем дворе, а решение мы с тобой обсудим. Если тебе понравился двор «Северной тишины», я распоряжусь возвести небольшое хранилище. Или мы подберем для тебя более просторный двор. Нехорошо, если меня обвинят в плохом гостеприимстве, верно?
— Верно, тетушка. Простите мою недальновидность. — Я кланяюсь.
— Так и поступим. Кан, слышал? Перенесите сундуки в передний двор.
— Спасибо, тетушка. — Я исполняю очередной поклон со сложенными перед грудью руками.
Надо забрать опись.
И банкноты, и деньги, и ювелирку…
На самом деле, забрать надо все.
Что я и сделаю.
— Мама, Юйлин! — раздаются голоса кузин.
Я оборачиваюсь. По дорожке идут Цици и Сюлан, за ними с небольшим отставанием следуют их личные служанки, и замыкает процессию Нана с коробкой в руках. Однако быстро тут сплетни расходятся. Я не удивлена, что слуги донесли сестрам о моем выходе со двора, я бы удивилась, если бы этого не сделали. Здешняя часть меня воспринимает слежку как нечто само собой разумеющееся, а вот иная часть недовольна.
Наблюдая за их приближением, я невольно отмечаю, что Цици одета чуть ярче, цветочный узор на ее ханьфу богаче, а шпилька в волосах явно драгоценная. У Сюлан в прическе тоже шпильки, только вот не нефритовые, а деревянные и с изящными шелковыми кисточками. Тоже недешево, но в сравнении с Цици Сюлан проигрывает, потому что не должна младшая сестра затмевать старшую.
— Мы услышали, что Юйлин вышла, и пришли посмотреть.
— Мы подумали, что Юйлин могла потребоваться помощь.
— Юйлин, пожалуйста, скажи нам, не стесняйся!
Нана отходит в сторону и, склонив голову, застывает в ожидании, когда я буду готова забрать писчие принадлежности.
— Мой отец ждет, что я передам с командиром Веем письмо. Прошу меня извинить.
Я слишком тороплюсь. Воевать без плана, без понимания, чего именно я хочу… А как иначе? Собираться с мыслями в то время, как дорогие родственники меня безнаказанно обирают? Ага, конечно.
Воспользовавшись тем, что слуги уже унесли два сундука в главный передний павильон, я прохожу за ними. С моей стороны это довольно грубо, но, если соблюдать правила, мне в принципе не следовало выходить на передний двор. Все распоряжения юные госпожи передают через служанок. Я же явилась лично, а теперь и вовсе намерена устроиться с письмом на переднем дворе, что даже для хозяйки поместья, самой госпожи Ланши, недопустимо.
Я позволяю себе лишнее?
Не знаю, зато чувствую, как исчезает ощущение расщепленности, — от моих выходок здешняя часть впала в прострацию и затихла, я едва ее чувствую. Вроде бы возвращается приятная целостность, но… без здешней части я не выживу. Ничего страшного, если она останется слегка пришибленной, но если я разрушу ее полностью, то останусь без знания речи, без понимания обычаев, без памяти о том, кто есть кто. И, вероятно, запаникую, потому что иномирная часть начнет рыдать по потерянной жизни.
Собираться воедино надо, но не через взаимоуничтожение всех частей. Через слияние…
— Юная госпожа, — на грани слышимости выдыхает напуганная моим поведением кормилица.