— Толик, Иван! Остаётесь на месте, — приказал Андрон, заметив торчащую из плеча Жилина стрелу. — Следите за другой стороной. Валерка, за мной! Не стой на месте, перемещайся. Выбиваем лучников.
Вовремя предупредил: напарнику по бронежилету глухо звякнуло, и из тулупчика теперь торчит оперение стрелы.
До остатков нападающей «бригады» метров сто пятьдесят, попасть куда сложнее, чем по подскакавшим почти в упор всадникам. Да и магазины уже далеко не полные. Но троих успели выбить из седла, а остальные, на пару секунд ошалев от того, что двое бешеных слобожан так уверенно ломанулись в контратаку, поняли, что сейчас и им будет кисло. Потому предпочли рвануть с места в чащобу, вслед за предводителем, одетым куда богаче остальных.
В его-то сторону Минкин и добил остатки магазина. Тот только руками взмахнул перед тем, как завалиться набок.
— Подожди, Валера. Давай магазины поменяем.
— Угу, — как-то сдавленно промычал то.
— Что, тоже зацепило?
Парень рукой зажимает голову в районе виска, из-под ладони течёт кровь. Куда шапка подевалась, непонятно. Но если из башки стрела не торчит, значит, вскользь прошла. А любая царапина на голове кровоточит так, будто свинью зарезали.
— Понял. Возвращайся к обозу. Иван, ко мне! И новиков сюда гони.
— Рискуете, Андрей Иванович. А если с другой стороны нападут?
— Даже если бы собирались, то они же не дурные это делать после того, что увидели.
Горячка боя как-то сразу схлынула, и Андрон всё-таки отказался от идеи преследовать сбежавших лучников. Заминка дала тем фору, и если они ещё и засаду где-то устроят, то вполне можно нарваться на несколько стрел в упор. Бронежилет, конечно, выдержит, а вот неприкрытые им части тела…
Новиков припахали ловить лошадей и мародёрить трупы. Таких, убитых наглухо, набралось пятнадцать. Четверых пришлось пристрелить, чтобы не мучились. У одного две пули засели в животе, и без опытного хирурга из ХХ века, а также прекрасно оборудованной операционной, спасти его нереально. Один истекал кровью из перебитой вены на бедре. Тоже стал бы трупом через пару минут. У двоих пули в груди, свистят дырявыми лёгкими. Один из лучников, выбитый пулей или пулями из седла, сумел-таки взгромоздиться на лошадь и уйти. И главаря, застрявшего ногой в стремени, лошадь уволокла. Только шлем, украшенный позолотой, «на память» слобожанам остался. Ну, а трое вполне себе годились для допроса и последующего повешенья. А что вы хотите? Суд в отношении разбойников в это время короток: ежели попался, изволь примерить петлю на шею.
Раненых относительно легко (находятся в сознании, хоть и корчатся от боли и самостоятельно передвигаться не могут) перевязали, скрутили им руки. Выброшенного из седла и сломавшего руку и, кажется, рёбра, просто разоружили.
— Ну, кто такие? Рассказывайте! — подошёл к ним Андрей, на лице которого читалось, что ничего хорошего от него ждать не придётся.
Ответом было угрюмое молчание.
— Я того знаю, — ткнул пальцем Анатолий. — Из людей Валаха, всё ко мне докапывался.
— Валаха, значит? А я думал, что под его началом воины служат, а не тати.
Андрон поманил рукой вернувшихся купеческих охранников. Вернувшихся и принявшихся оправдываться: «прости, мол, боярин, спужались мы». Спужались! Вам, сцуко, деньги платят, чтобы вы не пужались в подобных ситуациях.
— Возьмите у Прохора верёвки и спроворьте на вон тех берёзках три петли. Этих раздеть до исподнего и в петли.
— Да как ты смеешь княжьих дружинников жизни лишать? Над нами только сам князь судья! — ощетинился один из пленных.
— Не вижу я тут княжьих дружинников. Татей лесных вижу, ради поживы честных людей жизни лишающих.
— Это ты-то честный человек? Ты против слова Великого Князя молвил, тебе за этого голову отсечь мало! И людишки твои тебе под стать!
Минкин схватил говорливого за шкирку и поволок к саням, в которых лежали погибшие от стрел обозники.
— А ну, говори, кто из них против слова Великого Князя молвил? Этот курский возница, которого мы наняли, чтобы он жито в Серую слободу отвёз? Или этот, донковский, чудом смерти от татар избежавший? От татар избежал, а свои же, русские, убили! Или эта девочка пяти лет, дочка вашего же, курского кожемяки?