Жена, попав домой, ясное дело, пыталась расспрашивать о его приключениях, да только Алексей наотрез отказался:
— У тебя, если я рассказывать начну, молоко может пропасть. Ты просто себе представить не можешь, насколько это грязное дело — война.
— Да я не то имела в виду, — тут же залепетала Устенко, боясь снова обидеть любимого человека.
— А я — именно то. Это не люди, Ленка, это звери. Хуже фашистов. Слабонервным, хоть ты, кажется, к ним не относишься, лучше не знать, что эти вонючки вытворяют.
— Почему вонючки? — удивилась она.
— Да потому, что с рождения не моются. У них, видите ли, суеверие такое: тот, кто моется, смывает с себя удачу. Представляешь, какой от них духан? Если монгола на рожу с некоторыми степняками ещё можно перепутать, то по запаху — точно не ошибёшься. Таких, правда, в ордынском войске немного: Батыю их всего четыре тысячи на весь поход выделили. А теперь и того меньше осталось.
Впрочем, не так уж и много у них времени на разговоры о войне было. Малыш оказался очень крикливым, засыпал только на руках или в кроватке, которую качают. Стоило прекратить, как тут же начинал орать. Как объяснила медсестра, живущая по соседству, мальчики вообще рождаются с немного недоразвитым кишечником, из-за чего он у них побаливает в первые недели. А тут ещё Лена и родила его на несколько дней раньше срока. Так что отход ко сну у Крафта превратился в пытку: за день оба насуетились, спать жутко хочется, а тут приходится, борясь со сном, качать кроватку. И только начнёшь вырубаться, как рука непроизвольно падает, кроватка на дугообразных подставках замирает, поднимается детский ор. Спасение — только в водичке, в которой запарен сушёный укроп, помогающей работе кишечника младенца. Да и то — временное спасение.
— Ничего, ничего, — успокаивал Алексей и жену, и, в первую очередь, себя. — Перетерпим чуть-чуть, и легче станет.
— Ага, — грустно улыбалась в ответ Устенко. — Самые трудные в жизни мальчика и его родителей — первые сорок лет. Ты ещё от этого не собрался на какую-нибудь войну сбежать?
— До конца марта точно не сбегу. А к тому времени у Лёшки всё должно наладиться.
Ага! Лена просто наотрез отказалась давать малышу другое имя («если ты на войне сгинешь, так хоть этот Лёша со мной останется»), вот и получился у них Алексей Алексеевич.
«Сгинешь на войне». Все на ней могут сгинуть. Согласно летописей, сейчас должен уже быть в осаде Торжок, который станет самым северным русским городом, разорённым татарами. Но это — если судить по летописям: в этой-то истории поход Батыя идёт с бОльшими трудностями. Может, и не подошли его войска ещё к Торжку. Но по-любому на Новгород уже точно не пойдут, а в первой декаде марта развернутся на юг. Вилами по воде писано, как обернётся сражение на реке Сить, поскольку потери у оккупантов выше. Хотя… Хотя в умных книжках говорится, что силы там были примерно равными, и владимирцы просто проспали приближение тумена Бурундая, не успев изготовиться к бою. А потому и не смогли устоять. Так что же мешает ордынцам и в этой истории застать владимирского князя «со спущенными штанами»?
Чуть больше месяца осталось до того времени, когда главные силы Батыя придут к Козельску, чтобы застрять под ним на семь недель. Вряд ли потому, что так уж им нужен этот ничем не выделяющийся городок. Ни богатств в нём каких-то особенных, ни правителя, чем-то разозлившего монголов: пацан, кажется, двенадцатилетний, совсем недавно заменивший на удельном престоле отца.
Распутица! Из-за неё никуда будет не двинуться. Реки вздуются, ледоход начнётся, поймы даже небольших речушек на километры разольются. Вот и будут чужаки ждать, когда эта природная свистопляска закончится, и можно будет возвращаться к стойбищам, за Дон. Заодно «по второму кругу» разорив Рязанщину по пути к ним. Её не так уж и сильно «чистили» на начальном этапе нашествия. Зато, как в книжках написано, на обратном пути прочешут частым гребнем, сожгут то, что сжечь не успели, угонят в плен каждого, кого поймать сумеют.
Однако точно известно, что не все за Дон уйдут. Одни-два тумена, пусть и пощипанные, двинутся в Приазовье гонять половцев хана Котяна. И наверняка тормознутся около Серой крепости, которую попытаются взять сходу, как Елец с Талицей, оставшиеся практически без защитников. Хорошо помнит эти городки Алексей, жалко их жителей, но помочь им просто невозможно.
Едва Крафт чуть оклемался после похода, как Беспалых тут же свалил с плеч заботу о караулах, снова возложив её на Полуницына. Так что все новости со смотровых вышек теперь сначала докладываются Крафту, а уж он решает, о чём информировать «воеводу», о чём не обязательно. Но ту, что сообщили ему по рации с вышки в Посаде, основная задача которой следить за дорогой с севера и северо-востока, заставила «главмента» мигом взлететь на водокачку, наверху у которой тоже смотровая площадка оборудована.