Серьёзно Батыю на Руси в этот раз досталось, если от каждого тумена меньше половины людей уцелело. Историки говорят, что его армия, вторгшаяся в русские земли, насчитывала полмиллиона воинов. Неправдоподобно! Наверняка летописцы приписками занимались, стараясь преувеличить численность врагов. Куда правдоподобнее звучат цифры 120–140 тысяч. Причём, не только в составе «боевых подразделений», но и вместе со всевозможным «обслуживающим персоналом», включая обозников. Но даже потери половины войска — просто колоссальны. Не зря же даже в «нормальной» истории Батый решился на продолжение завоевания Руси только через два года, после получения подкрепления, и собрал людей примерно столько же, сколько пришло из степей в 1237 году. Чего же ждать теперь? Того, что он «тормознётся» не на два, а на три года? Или запросит у кагана помощи от Чагатая и своего непримиримого врага Хулагу? Или не будет ломиться напролом, а станет каждый год «откусывать» от русских земель по парочке новых княжеств?
Первое в очереди — Переяславское, которое прикрывает подступы со стороны степи к Киеву и Чернигову. Это и без подсказок ясно: Переяслав татары взяли накануне похода на эти города, в марте 1239 года. Как и понятно, что будет с богатейшими из городов Южной Руси, Киевом и Черниговом: падут после этого, следующей зимой. Что там остаётся? Галицко-Волынское, через которое надо идти, чтобы добраться до Польши и Германии, Смоленское и укрывшееся в лесах и болотах Пинское. Или рассвирепевший на Котяна Батый предпочтёт прямиком двигаться на Венгрию?
14
Дорогу на север Артемий действительно знал. Да и наезжена она была неплохо, так что до Ливнов отряд добрался без особых проблем. Пусть небольшие речушки на пути и встречались, но ни разу не пришлось прибегнуть к использованию водомётных движителей боевых машин десанта, вполне хватало их «осадки», чтобы перебраться вброд.
А вот река Сосна верстах в шести от небольшой крепостцы, расположенной на высоком мысу, ограниченном речкой Ливенкой и двумя оврагами, стала серьёзным препятствием. Она и в летнюю-то пору превышает в ширину сотню метров, а сейчас, в половодье, ещё и разлилась по пойме.
Ясное дело, никакого перевоза через реку никто требовать не стал. Да и на чём везти через водную преграду машины, весом больше семи тонн? На лодках, способных вместить четыре-пять человек или вытащенном на берег плоту-пароме, рассчитанном на вес пары телег? Хуторок при переправе явно специализируется на такой услуге, и мужики, стоя у своих изб, озадаченно чешут затылки, пытаясь понять, кого это принесло в их края из Дикого Поля. А какой-то малец охлюпкой, без седла, уже мчится верхом на север, в направлении крепости.
Не обращая внимания на местных, нашли удобное для спуска в воду место, врубили водомёты и, окончательно приведя перевозчиков в полное охренение, поплыли сами.
Прицепы-лодки проявили себя неплохо не только на стоячей воде, но и на течении, хотя Беспалых, беспокоясь, всё погладывал на них. Шли они, конечно, несколько боком из-за влияния течения, но всё равно более или менее в кильватере БМД.
После переправы прицепы внимательно осмотрели, ведь от тряски вполне могли кое-где разойтись швы или ослабнуть крепления с резиновыми уплотнениями. Нет, изделия Минкина и Жилина достойно выдержали стокилометровый путь, ни единой течи не дали. Так что можно было продолжать поход.
— Здесь, близ Ливнов, целых шесть весей, — пояснил Артюшка, когда проезжали мимо одной из деревушек. — А дальше ещё больше будет.
По рассказам Крафта, Русская Земля действительно заселена весьма густо. И чем дальше от пограничья, тем гуще. А Василий Васильевич рассказывал, что большинство этих небольших крепостей и деревушек не пережили нашествие Батыя. Практически все были сожжены, и лишь через некоторое время — какие-то через несколько лет, а какие-то лишь века спустя — на их месте возродилась жизнь. Да и то далеко не всегда. Та же Ливенская крепость (одно название: примерно метров двадцать на двадцать) осталась лежать в руинах, и лишь через триста с лишним лет примерно на месте только что виденной переправы был основан городок с тем же названием.
Не проехали и тридцати километров, как уткнулись в новую водную преграду, реку Любовша.
— Тут брод, — ткнул пальцем бывший донковский дружинник в место, где дорога спускается в воду.
Судя по всему, так оно и есть. Летом, когда уровень воды падает. Но сейчас вряд ли какая телега или пеший путник переберётся с берега на берег, не рискуя утопнуть сам или утопить груз. Хотя людям капитана такая помеха — не проблема.