Миномёты снова разобрали, уложили в прицепы, а «колбаски» порохОв дополнительных зарядов для мин убрали внутрь боевых машин, где их и взрыватели везли сюда: миномётчики заранее предупредили, что от сильной тряски взрыватели могут встать на боевой взвод, и тогда рванут не при столкновении с землёй, а в момент выстрела. Чем это грозит, можете сами догадаться. Порох же из тех самых «колбасок» вполне можно будет использовать при снаряжении охотничьих патронов. Залили остатки солярки в топливные баки, тем самым ещё более облегчив прицепы. И начали готовиться к «продолжению банкета».
Пусть уровень воды в разлившейся Жиздре и начал падать, но пойма, и без того заболоченная, по словам лодочников, после этого вообще превратилась в болото, которое более или менее просохнет лишь к началу мая. И боевые машины десанта, из-за своих габаритов и массы имеющие небольшую «осадку», вполне могут «врюхаться» в какую-нибудь грязевую ловушку, из которой не выкарабкаться ни на гусеницах, ни при помощи водомётов. Так что пришлось капитану повторять слова, сказанные юным будущим дедушкой Лениным — «мы пойдём другим путём».
По опыту предыдущих стычек с конными лучниками, с БМД сняли всё «навесное» электрооборудование, вроде фар, стоп-сигналов и инфракрасных прожекторов. Оставили только гудки-тифоны, являющиеся не менее действенным оружием, хотя и ограниченно нелетальным (кто виноват в том, что от их рёва не у всех выдерживает сердце?), чем пулемёты. А поскольку пришлось оставить сразу четверых, чтобы караулить прицепы с миномётами, топливом и боеприпасами, то лодочников, и без того пребывающих от новых знакомых в хроническом охренении, загнали под броню. И перед рассветом, пользуясь утренним туманом, поплыли. Предварительно найдя место на реке, где пойма не так широка, почти под стенами города.
Охренение в это утро испытали не только лодочники, на которых водное путешествие внутри «железной» (не знают ещё в это время о существовании такого металла как алюминий) ревущей и лязгающей коробке произвело неизгладимое впечатление. Козельская стража, вглядывающаяся в белёсое «молоко», окутавшее окрестности, наверняка слышала доносящееся с реки рычание моторов и плеск воды. Но когда в том месте, где овраг, превращённый в крепостной ров, переходит в небольшой залив Жиздры, на берег выползли два сундуковатых чудовища, и вовсе обмерли. И принялись креститься, услышав доносящиеся с их стороны человеческие крики.
— Не стреляйте, это мы, лодочники Овдей и Ваньша. Дозвольте к воротам подойти, чтобы слово молвить.
После недолгого совещания со стены ответили:
— Подходите!
«Начальник экспедиции» внимательно прислушивался к переговорам своих посланцев со стражей и удовлетворённо кивнул, когда тем со стен сбросили верёвки, чтобы они могли подняться наверх. Разумная предосторожность: если «послы» окажутся не теми, кем назвались, то достаточно рубануть мечом по верёвке. Ну, или если за ними увязались какие-нибудь незваные гости. Так что, когда лодочники оказались на стене, приказал Жилину выдвинуться по дороге, идущей от ворот, чуть вперёд, чтобы какой-нибудь шальной татарский разъезд не помешал дальнейшему действию.
Скорого ответа Серый не ждал. Пока какой-нибудь «разводящий» выслушает мужиков, пока доложит по команде «начальнику караула», пока тот разберётся в ситуации и пошлёт гонца к одному из бояр, правящих от имени малолетнего князя, пока боярин прибудет на место и вникнет в дело… В общем, затянулось всё, как и думали, до самого восхода солнца. Туман его лучи разгонят только через часок, так что время пообщаться с руководителями обороны города, пока у рва не появятся татарские разъезды, ещё остаётся.
Фрагмент 10
17
— Чем смогли, боярин Илья, тем мы Козельску и помогли. И ещё поможем. Но всю силу батыеву нам не одолеть. Даже половины или четверти не одолеть. Потому и не скрываем: ждёт защитников города судьба страшная. За такое непокорство татары живыми никого не оставляют. Ни старых, ни малых, ни мужей, ни жён. Потому и говорю тебе: собирай женщин да детишек, и пока мы с татарами бьёмся, переправляй их на всём, на чём только можно, на ту сторону Жиздры. Пусть идут лесам на полдень, поближе к Меченску, укроются в дебрях, а когда татары уйдут восвояси, возвращаются и возрождают Козельск.
— А ты не для того такое говоришь, чтобы жён наших да детишек в полон взять да татарам передать?
— Овдей да Ваньша видели, сколько нас всего. И как мы тем татарам наподдали. Думаешь, простят оные нам то, что мы тысячи полторы их перебили? И к чему нам ваших жён и детей им отдавать, ежели они и сами их могут взять? Вас перебить, и их взять.