— Не перебили до сих пор, и град Козельск как стоял крепко, так и стоит.
— Только потому и стоит, что татары, взяв его, уйти в свои земли не могут через разлившиеся реки. А как вода в реках убудет да согреется, так они построят пОроки великие, и стены ваши порушат. Как порушили стены Рязани, Владимира, Коломны, Пронска и множества других русских городов.
— Откуда тебе про то ведомо, как они эти города брали?
— Боярин рязанский Евпатий по прозвищу Коловрат у нас в Серой слободе раны сей час излечивает. И он со своей дружиной вслед татарской силе едва до Владимира не дошёл, множество городов, разорённых ими, видел, со множеством людей, оборонявших те города и полонённых татарами, говорил. Да и сам я со своими людьми под Воронежем и Пронском был. Собери бояр у князя, боярин Илья, да поведай о том, что я тебе рассказал.
Говорили они у приоткрытых городских ворот, пятеро воев козельских посматривали, чтобы татарские пластуны не подобрались к разговаривающим боярину и странному чужаку. Да со стен прочая стража вглядывалась в начавший развеиваться туман.
Кивнул Илья и повернулся к воротам, давая понять, что разговор окончен. А Беспалых двинулся к ожидавшей в сотне метров БМД: им сегодня ещё изрядно подраться предстоит. И как только туман окончательно рассеется, появятся степняцкие разъезды.
Похоже, лодочники настолько красочно описали происходившие на их глазах обстрелы ордынского лагеря, что воины, сопровождающие боярина, взирали на капитана не только с любопытством, но и с опаской. Да и сам боярин не чванился, как это положено людям их сословия в отношении «низкородных», поглядывая на чудо-юдо, выползшее больше часа назад из реки и теперь стоящее неподалёку от городских стен.
Забраться на броню не успел, как машина Жилина застрекотала короткими пулемётными очередями, видимо, обнаружив неподалёку группу вражеских всадников.
Вообще, конечно, защитникам города в тот день досталось много невиданных зрелищ. Ещё шли переговоры, а на стенах уже толпилась куча горожан, как с оружием в руках, так и безоружных. И теперь, когда туман рассеялся, с любопытством взирали, когда с десяток татар, даже не сумев приблизиться к «зверям-коркодилам», неожиданно принялись падать наземь, кто просто выпадая из седла, кто вместе с конями, после того, как от «коркодилов» послышался какой-то приглушённый расстоянием прерывистый треск.
Не успел тот чужак, что говорил с молодым боярином Ильёй скрыться внутри металлического ящика (от лодочников стража уже знала, что никакие это не звери, а что-то вроде ларей, в которых ездят люди), как этот «ларь» рыкнул, пыхнул сизым дымом, а спустя минуту пополз в прочь от стен Козельска. Но не в татарский лагерь, а ко второму, только что сразившему вражеский конный разъезд.
Обе безлошадные повозки (если ездят, значит, именно повозки) какое-то время продолжали стоять неподвижно, пока в их сторону не направились ещё два разъезда. Когда приблизились примерно на полверсты, вновь застрекотало, заискрило на концах тонких «палок», торчащих из колпаков, возвышающихся над крышами «ларей», и снова начали падать татарские всадники и лошади под ними. До десяти бы не досчитал тот, кому бы пришло в голову в этот момент считать, как и этих разъездов не стало. Эх, такие бы «стрекотушки» городской страже!
В стане осаждающих потери заметили. Может быть, даже сразу. Но, чтобы собрать отряд, который «разберётся» со сверкающими металлической «чешуёй» (следы от ранее попавших в БМД стрел) «драконами», нужно время. А среди монгольских командиров, видимо, нашлись те, которые уже встречались с ними возле крепости Воронеж или под Пронском. А может, даже ещё на Калке. Потому и подняли в седло не сотню, не две, а как бы не тысячу. И послали их в атаку не единой лавой, а разошедшимися в разные стороны отрядами. По крайней мере, помнят, что, если не уничтожить этих «драконов», то хотя бы прогнать, у них раньше получалось.
Пулемётный обстрел скачущих во весь опор всадников начался издалека, примерно с километровой дистанции. Где-то метров с шестисот ударили и автоматы десантников, откинувших люк десантного отделения. Но, когда до врага оставалось метров триста, Беспалых приказал им укрыться под бронёй, а БМД разъехались в стороны, прерывая огонь лишь на время, необходимое для смены пулемётных лент. В общем, к моменту, когда татары приблизились к боевым машинам метров на сто, засыпая их тучами стрел, из атаковавших в седле оставалось всего около трети.
На стенах Козельска сначала не поняли, что произошло, когда от «ларей» шарахнулись лошади, многие взвились на дыбы, а часть всадников посыпалась на землю. И лишь через несколько мгновений до зевак долетел громкий рёв. Не столь уж и громкий на таком расстоянии, но, видимо, вблизи достаточный для того, чтобы пугливые к резким звукам лошади взбесились. А от татарского лагеря к месту, где перекатывались по луговине БМД, уже нёсся новый, ещё больший по численности отряд.