— Я-то представляю. Но и ты подумай о том, что останется от твоей металлургии после того, как монголы, завалив нас трупами, всё же возьмут Серую крепость. Я не говорю даже о судьбе людей, я говорю просто про твою установку. Работу которой можно будет восстановить после переноса на новое место. Электростанция, говоришь? А кто нам мешает демонтировать рабочее колесо с генератором и установить их на новом месте? Покорячиться с перевозкой, конечно, придётся. Очень неслабо покорячиться. Но ведь можно будет и плотиной какую-нибудь речку запрудить, и кабель снова протянуть. Ты, Юра, не горячись. Как решим, так и будет. Я просто варианты просчитываю. В том числе — и вариант с переселением в район Владимира или Суздаля.
Борода продолжал что-то бухтеть себе под нос, но, похоже, лишь прикидывая шансы на успешное перемещение на несколько сотен километров. Остальные, правда, прикидывали «член к носу» молча, а вот Юрка слишком уж «завёлся», и давал выход эмоциям.
— Мы, граждане-товарищи, забыли ещё один момент, — вдруг оживился Лесников. — Ярослав Всеволодович пишет о замене Андрона этим долбанным Валахом, как о практически свершившемся факте. И если он сюда явится, то хрен он нам позволит куда-то уйти. Я уж не говорю про то, что Андрюхе он отомстит по полной программе. С этим-то что делать? Подчинимся решению Михаила Всеволодовича — хреново будет. И не только Андрею, а всем нам. Не подчинимся — тоже ничего хорошего: мятежниками объявят и кислород нам перекроют.
— Ну, если карательную операцию против нас устроят, то это не страшно, — отмахнулся Беспалых. — Черниговское войско мы одним «фа-фа» разгоним.
— Не до карательной операции в этом году будет Михаилу Всеволодовичу, — покачал головой Нестеров. — В летописях говорится, что вот-вот помрёт смоленский князь Святослав Мстиславович, и Михаил с Ярославом будут плотненько заняты делами смоленского престолонаследия. В дополнение к походу Михаила на литву, в результате которого он и Галича лишится, и Киева.
Ох, уж этот Михаил Всеволодович с его враждой с Даниилом Романовичем! Упёрлись рогами в соперничестве друг с другом, как два барана. Хотя, конечно, вот в этой ситуации с Серой крепостью их вражда может действительно сыграть на руку, дать хотя бы годик подготовки к обороне либо от монголов, либо от черниговцев.
— А сыграть на том, что Михаил назначил наместником Валаха в обход Юрия Святославича, никак нельзя? — почесал затылок Зильберштейн.
34
Михаил Всеволодович так поспешал в Киев, чтобы занять опустевший стол, что ему некогда было заниматься ни грамоткой, коей назначал Алексея Валаха наместником Серой слободы, ни рядом, оговаривающим обязанности нового смерда. Именно смерда, поскольку дело ответственное, и без личной зависимости такое поручить даже боярину нельзя. Тем более, боярин он у Курского князя, а не у Великого Князя Киевского и Черниговского. А уж тем более — некогда было разбираться с такой тонкостью, что городок, находящийся во владении Юрия Святославича, отныне будет как бы в личном владении его сюзерена.
В общем, обещание обещанием, а боярин, как только с отъездом Михаила прошла первая эйфория, принялся что-то недовольно бубнить на родном наречии. А потом послал гонца за сыном в Курск: ехать в Киев надобно непременно вдвоём, чтобы Великий Князь ведал, кому именно достанется столь лакомый кусок, ежели что случится с Алексеем.
Ежели что случится… Хоть боярин и нестар — всего-то сорок третий год пошёл — а очень уж тяжело приходил в себя после зимнего ранения. Мало того, что такая малая дырка в спине, тоньше кончика мизинца, проделанная оружием людей из Серой слободы, доставила столько страданий, так ещё и нога, застрявшая в стремени, теперь не позволяла одному из «вящих людей Курска» долго ходить. Хром и почти нЕмощен сделался старый воин. В седле, если помогут в него усесться, ещё куда ни шло, а вот пешим без посоха уже никак.
Сын Путята привёз вести о том, что татары, нарушив обещание, данное Михаилу Всеволодовичу, огнём и мечом прошлись по курским владениям вдоль Дона, разоряя веси и сёла. Шли, широко рассыпавшись, но быстро, а потому полона не брали. Что награбили, то награбили, кого побили до смерти, того побили. Потому и была надежда на то, что те громадные запасы железа, имеющиеся в Серой слободе, с собой не унесут: в тяжесть они татарам, идущим на половцев в низовья Дона. А значит, восстанавливать жизнь в слободе именно им, Валахам.
Ну, как восстанавливать? Людей поселить, чтобы оставшееся после разорения железо собирали да в Чернигов обозами возили. Много железа, очень много! Вон, Путята сказывал, что там даже два огромных дома без окон из железа сработаны. И это только то, что через невысокую каменную стену видно.