Пока полтысячи уцелевших в бою воинов укрепляли пролом на месте ворот городища, именуемого Вышгородом, за речушкой Комариха, где полдня кипел бой, зверствовали татары, вырезая раненых, которых не удалось забрать с собой. У Крафта в глазах темнело от ненависти и желания расстрелять каждого, кто этим занимался. Расстояние плёвое, не больше полукилометра, и даже близящиеся сумерки не помеха. Но… Полсотни патронов к СКС, оставшихся в запасе, не то количество, с которым можно реализовать такое желание.
По-хорошему бы, едва стемнеет, сняться и уйти через лес на восток или юго-восток по гребню кряжа. Вот только на измученных конях далеко не уйти. Так что пришлось ждать утра, глядя на костры, горящие под Баран-горой за Комарихой и Яхромой.
Наутро состоялась попытка первого штурма. С двух сторон, с севера и запада. Но стрел у дружинников было достаточно, а склоны Баран-горы крутыми, и попытка захлебнулась. Через деревушки, расположенные к северу, ордынцы уже проходили по пути к Дмитрову и Владимиру, так что населения там почти не оказалось, гнать впереди себя с лестницами некого. Пришлось им, прячась за деревьями, обстреливать защитников навесным огнём. Дело долгое, нудное, но, тем не менее, приносящее результаты. Так, собственно, и погиб Артист, получивший стрелу на излёте в район сонной артерии. Последний из товарищей Крафта, ушедших вместе с ним воевать в дружине Коловрата: Сене Груздю прострелили ногу, задев кость, ещё под Ольговом, и он уехал в Серую крепость на санях.
Хуже было то, что часть татар теперь торчала и юго-восточнее укрепления, мешая отходу. Если прорываться, то сначала придётся вырезать их, а там к ним и подмога подоспеет.
К вечеру — новый штурм, тоже отбитый, но увеличивший счёт раненых и погибших дружинников. А к утру ордынцы доставили те самые арбалеты с двухметровыми стрелами-жердями, при попадании не только раскалывающими надвое колья частокола, но и разящими человека, прячущегося за ними.
Посмотреть на работу «артиллерии» явился какой-то шибко большой монгольский начальник, на которого Полуницын не пожалел патрона. Как бы не сам хан Бури, судя по толпе прихлебателей вокруг него. Правда, задубевшие руки чуть подвели, и пуля из винтовки ударила монгола не в грудь, а в плечо. Зато, пока вокруг него суетились, унося подальше, добил по тем самым прихлебателям остатки магазина.
После этого татары полезли на штурм всей толпой, не считаясь с потерями. Отбиться отбились, вот только в рубке, завязавшейся уже внутри частокола, уцелело всего-то сорок девять человек, из которых не получили раны то ли трое, то ли четверо. Там, в этой схватке, и закончились патроны к «Глоку» и почти закончились автоматные, используемые в СКС. А сразу после этого и прилетела та самая стрела, убившая одного из товарищей и тяжело ранившая Евпатия.
Потери, понесённые ордынцами, были тоже огромными. Но новый штурм даже имеющимися у них силами однозначно будет последним. Вот и объявили те дружинники, что не выдержат дальний путь верхом на коне:
— Уходи, боярин. И те, кто может, тоже пусть уходят. А мы примем здесь за Землю Русскую смерть неминуемую, но заберём с собой безбожных, сколько сможем.
И вот две недели скитания по разорённой земле Владимиро-Суздальского, а потом и Рязанского Великих княжеств позади. Из полутора дюжин всадников, сумевших светлой зимней ночью спуститься по склону заросшего лесом кряжа и оторваться от погони, осталось с боярином, едущим в застеленных медвежьей шкурой санях, только семеро. Уже за спиной Дон, и, как говорят знающие, до городка Талица и соседнего с ним Ельца, кажется, последних не разорённых городов Рязанской земли, осталось всего ничего, примерно час неторопливого бега лошадки, запряжённой в эти сани. А там можно будет отдохнуть, сил набраться, подлечить легенду нынешнего сурового времени, сумевшего сделать даже больше, чем это было в той истории, которую когда-то учил в школе Алексей Полуницын.
Фрагмент 3
3
Свежевыбеленная БМД смотрелась неплохо. Если глядеть издалека. А если подойти поближе…
— Дракон, чистый дракон. Только не огнедышащий, — похлопал рукой по шершавой броне Беспалых.
Во время участия в «выездах на дело» каждую из обеих имеющихся в распоряжении обитателей Серой крепости боевых машин так обильно осыпАли стрелами, что вся, буквально вся их поверхность, не считая днища, была исклёвана наконечниками стрел. А если учесть, что корпуса машин изготовлены из алюминия, то каждая из стрел оставила на них чатинку, и теперь «шкура металлического зверя», мягко говоря, была далеко не гладкой, как сразу при переходе из ХХ века в этот мир. Даже слой извёстки, наскоро нанесённый на неё, не улучшил картины.