— Это правда, — я соглашаюсь. — Ты рассказал нам сказку, и она нам понравилась. Мы отпустим тебя сегодня вечером. Но я могу вознаградить тебя лучше, чем какой-нибудь смертоносный принц, у которого нет и никогда не будет благосклонности Верховного Короля. Есть места и получше, чем охранять башню забвения — ты можешь получить все, что захочешь. Золото. Любые награды, которые Балекин мог обещать, но вряд ли осуществит.
Он бросает на меня странный взгляд, вероятно, пытаясь понять, возможно ли, учитывая, что он ударил меня, и я отравила его, быть союзниками.
— Ты можешь лгать, — наконец говорит он.
— Я гарантирую вознаграждение, — говорит Таракан. Он протягивает руку и разрезает веревки Вульсибера своим страшным ножом.
— Обещай мне пост не в башне, — говорит Вульсибер, потирая запястья и поднимаясь на ноги, — и я буду повиноваться тебе, как если бы ты была сама Верховным Королем.
Бомба смеется, подмигивая мне. Они явно не знают, что я имею право командовать Карданом, но они знают, что у нас с ним сделка, которая включает в себя большую часть моей работы и Двор Теней, действующий непосредственно для короны и получающий оплату напрямую.
«Я играю роль Верховного короля как на маскараде, устроенном Джуд», — сказал Кардан однажды. Таракан и Бомба засмеялись, Призрак — нет.
Как только Вульсибер обменивается с нами обещаниями, и Таракан с завязанными глазами выводит его из логова тайными путями, Призрак садится рядом со мной.
— Давай, спарринг, — говорит он, забирая с моей тарелки кусочек яблока. — Выплесни кипящую ярость.
Я усмехаюсь.
— Не принижай. Нелегко поддерживать такую постоянную температуру, — говорю я ему.
— Не так высоко, — отвечает он, внимательно глядя на меня карими глазами. Я знаю, что в его родословной есть человек — вижу это в форме его ушей и его песочных волос, необычных для фейри. Но он не рассказал мне свою историю, и здесь, в этом месте секретов, мне неудобно спрашивать.
Хотя Двор Теней не следует за мной, мы вчетвером дали клятву быть вместе. Мы обещали защитить личность и должность Верховного Короля, обеспечить безопасность и процветание фейри в надежде на меньшее кровопролитие и увеличение золота. Так мы поклялись. Они позволили мне поклясться, хотя мои слова не связывают меня так, как их, с помощью магии. Я связана честью и их верой в то, что она у меня есть.
— Сам король за последние две недели трижды получил аудиенцию у Таракана. Он учится обчищать карманы. Если ты не будешь осторожна, он будет лучшим шпионом, чем ты.
Призрак был добавлен в личную охрану Верховного короля, что позволяет ему не только охранять Кардана, но и знать его привычки.
Я вздыхаю. Уже совсем стемнело, а мне еще многое надо сделать до рассвета. И все же трудно игнорировать это приглашение, которое задевает мою гордость.
Особенно сейчас, когда новые шпионы услышали мой ответ. Мы набрали больше членов Двора, которым удалось спастись после королевских убийств. Каждый принц и принцесса наняли нескольких, и теперь мы нанимаем их всех. Спригганы хитры, как кошки, но отлично разбираются в скандалах. Мальчик-воробей такой же зеленый, как я когда-то. Я хотела бы, чтобы расширяющийся Двор Теней поверил, что я не отступаю от вызова.
— Реальная проблема наступит тогда, когда кто-то попытается научить нашего короля владению мечом, — говорю я, думая о провале Балекина на этом фронте и о заявлении Кардана, что его добродетель в том, что он не убийца. Добродетель, которую я не разделяю.
— Оу, — говорит Призрак. — Может быть, тебе придется научить его этому.
— Пойдем, — говорю я, поднимаясь. — Посмотрим, смогу ли я научить тебя.
При этом призрак откровенно смеется. Мадок учил меня обращению с мечом, но пока я не присоединилась ко Двору Теней, так что я знаю только один способ борьбы. Призрак учился дольше и знает гораздо больше.
Я иду за ним в Молочный лес, где в ульях, высоко на деревьях с белой колючкой, жужжат черные пчелы. Древесные жители спят. Море плещется по скалистым краям острова. Мир замолкает, когда мы смотрим друг на друга. Как бы я ни устала, мои мышцы помнят больше, чем я.
Я вынимаю из ножен Закат. Призрак быстро приближается ко мне, направляя меч в мое сердце, и я отбиваю выпад, направляя острие клинка в его сторону.
— Не настолько плохо, как я боялся, — говорит он, когда мы обмениваемся ударами, испытывая друг друга.
Я не рассказываю ему о тех упражнениях, которые делаю перед зеркалом, так же, как я не рассказываю ему обо всех других способах, которыми я пытаюсь исправить свои дефекты.