– Успокойся. Мисс Морроу очень умная, хоть и молодая женщина.
– Она не может быть умной, она слишком красивая.
– Иногда на свете происходят такие чудеса, – засмеялся Кирк.
Бабушка пристально взглянула на него.
– Разберись в себе, мой мальчик.
– О чем ты?
– О том, что все мужчины в семье Кирков питали слабость к умным женщинам. Потому я и ношу теперь эту фамилию.
– У тебя случайно нет комплекса неполноценности?
– Нет, сэр. И имей в виду: молодое поколение не в силах меня обидеть. Ладно, ступай, расскажи своей мисс Морроу об Элин Эндербэй. Но, по-моему, этот очаровательный член комиссии по расследованию уже все знает. Ах да, мистер Чан, – она встала и повернулась к детективу, – я сегодня написала Сэлли Джордан, что встретила вас и что вы незаменимый человек на континенте.
Чан протестующе потряс головой и вежливо возразил:
– На континенте радуются, глядя на почтальона, который несет свою тяжелую сумку. Не обижайтесь, но мое место на Гавайях.
– Ну, это ваше дело, – резко произнесла миссис Кирк, – решайте задачу побыстрее и отправляйтесь, куда пожелаете. А теперь извините: я ухожу в клуб встреч. Собственно, вся моя жизнь – такой клуб. Барри, проводи меня. Первое потрясение я испытала двадцать лет назад и с тех пор не хочу ничего пропускать.
Проводив бабушку, Кирк вернулся в гостиную. Уже стемнело, и он включил свет.
– И снова отличилась маленькая Элин, – заметил он. – Она говорила, точно умирающая, даже до того, как увидела человека на пожарной лестнице. Если, конечно, это правда. Я пошлю мисс Морроу по ее следу, а?
Чан посмотрел на него из-за огромной книги.
– Делайте то, что считаете нужным, – без интереса пробормотал он.
– А вас не заинтриговало случившееся?
– Что за удивительная личность этот полковник Битхэм! – воскликнул Чан вместо ответа.
Кирк в свою очередь тоже не отреагировал на замечание детектива, а, взглянув на часы, заявил:
– Простите, но сегодня вечером я обедаю с друзьями в клубе «Космополитен». Меня пригласили еще несколько дней назад.
– Пожалуйста, извините меня за то, что я вмешиваюсь в ваши дела, – промолвил Чан, – но увидите ли вы полковника Битхэма в клубе?
– Да. Ему тоже кто-то прислал приглашение. Я могу и вас взять с собой как-нибудь на днях.
– Почту за большую честь побывать там, – серьезно поклонился Чан.
– Парадайз накормит вас обедом, – продолжал Кирк.
– О, не беспокойтесь! – запротестовал Чан. – На кухне еще много еды после вчерашнего приема. Я неприхотлив.
– Ну, как хотите, – кивнул Кирк и удалился, оставив Чана читать книгу.
В половине седьмого, после ухода Кирка, Чан тоже вышел на улицу.
Он пообедал в маленьком ресторанчике, расплатился и не спеша зашагал в Чайнатаун, китайский квартал города.
Китайцы – ночная нация. В ярко освещенных магазинах на Г ранд-авеню было полно покупателей. Толпы народа бродили по улицам: шикарно разодетые, как и их белые сверстники, молодые люди, пожилые неторопливые китайцы в черных сатиновых рубахах. Здесь и там мелькали горделивые китайские матроны, число которых, очевидно, всегда оставалось постоянным. Девочки блестящими глазами рассматривали афищи кинотеатров.
Чан свернул на Вашингтон-стрит и направился по темной улице к Бэверли-плейс. Отыскав знакомый дом, он постучал в дверь. Удивление не в обычае китайцев, но Чан Ки Лим, появившийся на пороге, имел и вовсе непроницаемое выражение лица.
– Я снова здесь, – промолвил Чан на кантонском наречии. – Я собирался покинуть континент, но судьба решила иначе.
– Входи, – буркнул Ки Лим. – Добро пожаловать в мой бедный дом. И пускай ты не замерзнешь. Садись на мой безобразный стул.
– Ты очень добр, – поклонился Чан. – Я, как ты, вероятно, догадываешься, пал жертвой моей презренной профессии. Пожалуйста, будь ко мне снисходителен и сообщи кое-какие сведения.
Прищурившись, Ки Лим подергал свою седую бороду. Он не одобрял работу Чарли Чана, и тот знал об этом.
– Ты связан с дьявольской белой полицией? – холодно спросил он.
Чан вздохнул.
– К несчастью, да. Но я не собираюсь передавать им то, что услышу. Ответь только на один безобидный вопрос. Не известен ли тебе некий турист, гостивший у родственников на Джексон-стрит? Его зовут Ли Ганг.
Ки Лим величественно кивнул.
– Я не встречал его, но слышал разговор в «Тонг-хаузе». Он один из тех, кто непрерывно разъезжают по дальним странам. А здесь он жил у своего кузена Генри Ли, императора плетеных корзин, в большом американском доме на Джексон-стрит. Внутри я не был, но болтают, что там есть ванные и другие странные вещи, которые белые дьяволы именуют цивилизацией.