– Все сказанное полисмен видел лично? – спросил я.
– Нет, он узнал об этом со слов некоего очевидца, кажется, полисмена Военного резерва.
– Благодарю вас.
Мы отправились в морг.
Да, это был Сэмми. Его лицо оказалось неповрежденным, и выглядел он, пожалуй, лучше, чем когда бы то ни было раньше.
Глядя на него, я вспомнил минувшие дни, когда Сэмми попадал в чрезвычайно опасные и затруднительные положения, и подумал, что такому парню закончить жизнь от случайной бомбы мистера Гитлера – довольно глупая штука. Но от бомбы ли?
С разрешения сержанта я сдернул простыню, прикрывавшую убитого, и быстро, но внимательно осмотрел его.
Сержант поднял на меня удивленные глаза.
– Полагаю, – сказал я, – что при нем были какие-либо вещички.
– Кое-что. Но вы так бы и спросили, а то осматриваете его, как доктор или следователь. Однако это он или нет?
– Да, это Кэрью. Нет никаких сомнений.
– Вы единственный его родственник или есть еще кто-нибудь?
– Существует еще тетя, но я не хотел бы ее беспокоить, пока сам не удостоверюсь предварительно в случившемся. Но я сообщу ей об этом.
– Хорошо. Теперь я вам покажу вещи, которые были найдены при нем. Прежде всего очень странным является то, что он имел при себе два удостоверения личности и, по-видимому, не фальшивые. Одно из них на имя Кэрью, а второе на другое имя. Думаю, что вы вряд ли что-либо знаете об этом.
– Вы правы. Я абсолютно ничего не знаю об этом.
Сержант подошел к столу, открыл ящик и вытащил маленький шелковый узелок. Я сразу узнал этот платочек из цветного китайского шелка, который давно был у Сэмми.
Сержант развязал платок. В нем находилось несколько монет, разорванная записная книжечка, скрученная булавка от галстука и кольт 38-го калибра.
– Удивляюсь, – заметил сержант, – зачем он носил револьвер.
– Ни малейшего представления не имею об этом, – сказал я. – Правда, Кэрью представлял собою тот тип людей, которым нравится носить оружие ради собственного удовольствия. – Я взял кольт и быстро осмотрел его. – Меня тоже удивляет, – продолжал я, – зачем некоторые люди таскают с собой револьверы? Возможно, просто привычка. Кэрью ведь служил в армии.
Сержант кивнул головой, завернул вновь все вещи в шелковый платок и положил в стол.
– Вы были очень добры, – сказал я. – Теперь я уйду и сообщу печальное известие тете. Думаю, что она сама придет сюда.
– Разумеется, если, конечно, ей это не будет трудно.
Я попрощался, вышел из морга и направился вдоль улицы в поисках какого-либо бара. Там я заказал приличную порцию виски с содовой.
Медленно осушая стакан, я принялся размышлять над тем, что следовало бы предпринять. Обстановка выглядела довольно мрачно и имела явную тенденцию ухудшиться и стать весьма затруднительной. Может быть, попробовать связаться со Стариком? Но он, скорее всего, поспешит выразить свое крайнее неудовольствие. Он привык иметь дело с людьми, которые сами решают сложные задачи, самостоятельно ищут и находят выход из запутанных положений и обстоятельств, сами принимают смелые решения и сами же за них отвечают. Все это, конечно, хорошо и правильно, но ведь в этом деле и в данной обстановке я вообще ничего не выполняю, да и не в состоянии ничего сделать. По сути, я решаю уравнение со всеми неизвестными. Нет, это не годится.
Я выпил еще порцию виски с содовой, вышел на улицу и, найдя автомат, позвонил Старику.
В трубке тотчас же послышался его характерный, как никогда едко-кислый голос.
– Меня кое-что беспокоит, – сказал я после приветствия. – Мне нужно повидать вас и поговорить.
– Ради бога, о чем это вы задумали говорить со мной? До сих пор я считал вас вполне интеллигентным человеком. В чем дело? Вы не видели Кэрью?
– Нет. И опасаюсь, что вообще не буду иметь случая увидеть его.
Наступила пауза. Затем вновь раздался резкий голос:
– Ясно. Через пятнадцать минут я буду в «Хаф Мун», Бретон-стрит. Там есть небольшой закрытый бар.
– Договорились, – сказал я и повесил трубку.
Чтобы дойти до Бретон-стрит, мне понадобилось чуть меньше 15 минут.
Я вошел в «Хаф Мун», взял в буфете питье и с ним направился к столу в углу. За ним уже сидел Старик с большим бокалом портвейна. Его лицо было покрыто несколько большим, чем раньше, количеством морщин, но в остальном он по-прежнему выглядел бодрым и крепким. Последний раз я видел его два года тому назад, и за это время он почти не изменился. Да, старина был еще полон сил и энергии.
– Садитесь, – сказал он. – Что значит эта бессмыслица относительно Кэрью?