Но, все же, Велюнд, прежним я уже никогда не стану!
Часть II
Домик, затерявшийся на одном из перевалов Средних Скалистых гор, всегда пользовался в окрестностях недоброй славой. Жила в нем одна старуха, которую все считали колдуньей. Мало кто наведывался в этот домик, да особенной нужды в этом никто и не испытывал. К тому же, от всего остального мира старуху отгораживал каньон, по дну которого протекала быстрая горная речка. Мост через нее давно уже обветшал, и никто по нему не ездил, а своего автомобиля у старухи естественно не было. То ли она летала на помеле, то ли просто так носилась по воздуху — никто точно не знал. Единственная нить, связывающая ее с внешним миром, был племянник. Но и он хорошей славой не пользовался. Звали его Майкл, и был он пьяницей и бездельником.
Что именно происходило в этом нехорошем доме, никто с точностью сказать не мог. Но в городке рассказывали всякое. Как будто там по ночам собираются на шабаш ведьмы. Другие утверждали, будто в окрестностях дома бродят какие-то ожившие мертвецы. Но деталей никто не мог привести. На всякий случай, Майкла из-за его старой тетушки сторонились. Даже когда старая ведьма умерла, ситуация не очень-то изменилась. Ее похоронили без особых почестей невдалеке от дома, который теперь перешел во владения Майкла. Сам он туда больше и не наведывался. Его утешала мысль, что есть хоть какая-то собственность, которую можно было бы пропить, но никто не соглашался купить дом с такой нехорошей славой. И поэтому Майкл несказанно удивился и обрадовался, когда однажды в баре его разыскал представительный пожилой мужчина, назвавшийся профессором Веймаром Нойби. С ним была пожилая женщина, которую профессор называл Генрееттой и их дочка Эми лет двадцати пяти.
Профессор долго говорил Майклу о том, что устал от городской жизни, что в своем кабинете работать не может. Майклу все это было до лампочки, он так и не смог понять, чего хочет от него старик. Но такое знакомство Майклу льстило, потому что все его дружки-собутыльники в баре с удивлением поглядывали на пожилую солидную чету.
Наконец Майкл, допив свой стакан виски и поняв, что в бутылке уже ничего не осталось, обратился к профессору:
— Извините, а что собственно вам от меня нужно, доктор?
Для Майкла звание выше доктора не существовало, так он называл и местного ветеринара, и директора школы. Так же для него не существовало суммы, большей за тысячу долларов. Все, что ее превышало, было для Майкла уже миллионом.
Профессор улыбнулся и сказал:
— Мне говорили в городке, вам принадлежит небольшой охотничий домик на перевале Скалистых гор.
Майкл, очень гордый, что к нему обращаются, как к собственнику, радостно закивал головой.
— Конечно, это мое наследство от любимой тетушки. Будь она проклята, — добавил он, покрутив в руках пустой стакан.
— Я надеюсь, это не будет кощунством, — замялся профессор если я попрошу вас сдать домик мне на полгода.
Майкл сразу же задумался, какую цену ему заломить. И на всякий случай сказал:
— Но, доктор, это обойдется вам не очень дешево.
Профессор достал чековую книжку и, не говоря ни слова, выписал чек. Майкл поднес его к самым глазам и, увидев написанную четырехзначную цифру, обомлел таких денег он сроду не видел.
— Ладно, валяй, но только чтобы дом был в полном порядке.
Майкл на всякий случай все-таки поинтересовался, как обменять эту бумажку на деньги, потому что банк городка никогда дело с чеками не имел.
Когда же чек превратился в хрустящие зеленые банкноты, Майкл уже и думать забыл про то, что в доме его тетушки поселился чужой человек. Денег хватило ровно на неделю, и всю эту неделю весь захолустный городишко ходил на голове. Все были пьяны, довольны и сыты.
Вскоре Майкл протрезвел и с удивлением ощупывал пустые карманы. В них не оказалось даже поганого десятицентовика. Он пошел по приятелям, но те были настолько же пусты, как и он, а у кого что и было, не хотели поить Майкла задаром. Пару раз он порывался сходить на горный перевал и стрясти с профессора еще денег за аренду дома, но все-таки он был честным малым и всегда останавливался на полдороги. А, может быть, Майкл уже и не верил, что профессор дал ему за право пожить полгода в доме круглую сумму, и просто боялся подняться на перевал и найти свой дом пустым, потому что тогда пришлось бы признаться самому себе, что у него началась белая горячка и разные видения. Но в самом деле, откуда взяться профессору с женой, да еще и с дочерью, с большим сундуком, набитым аппаратурой, в этом захолустном городишке. И Майкл предпочитал выпивать свою маленькую рюмку виски, взятую в долг, и думать о том, что когда-нибудь профессор спустится с перевала и в знак благодарности преподнесет Майклу еще один чек. Тогда снова весь городишко будет пьяный и сытый. И все будут хвалить и уважать Майкла.