Вытаскиваю из подсумка личный оберег «Защитник», в котором осталось два заряда из пяти. Наверное, надо бы найти или выменять ещё пару-тройку таких, чтобы меня не пристрелили как собаку.
— Мужчина, вы чего здесь? Вы как здесь? — раздался откуда-то слева женский голос.
Оборачиваюсь и смотрю на выглядывающую из люка черноволосую голову. Карие глаза смотрят на меня с опасением, потому что эта женщина точно не ожидала, что кто-то поднимется на крышу и будете сидеть на ней, покуривая сигару. Это не говоря о моём странном прикиде.
— Отдыхаю я здесь, — ответил я, пыхнув дымом. — Забрался.
— Но как? — спросила женщина удивлённо. — И зачем?
— Вскарабкался по оконным карнизам, — пожимаю я плечами и выпускаю колечко дыма. — Захотелось…
Отворачиваюсь обратно и по-турецки сажусь на рубероид.
Странная беседа, наверное. Женщина явно не знала, как себя вести в такой нетипичной ситуации. Решив что-то для себя, она вылезла из люка и прошла пару шагов. Стоит, переминается с ноги на ногу.
— Ты чего вышла-то? — спросил я.
— У вас нет еды? — спросила она вместо ответа.
— Есть, — ответил я и продолжил курить сигару.
Повисла пауза, в ходе которой я наслаждался отличным видом на устье Большой Невы. Никаких тебе катеров, кораблей и яхт — спокойствие на воде. В городе уже не стреляют, ничего не взрывается — идиллия. Умерший город тонул в гнетущей кого-то тишине. Кого-то, но не меня. Мне, после всего того, что я уже пережил в ходе этой свистопляски с зомби-апокалипсисом, слышится в этой тишине именно покой. Что-то, что наступает после агонии…
— Угостите едой? Хоть какой-нибудь? — нарушила тишину женщина.
Молча стягиваю рюкзак и извлекаю оттуда две банки говяжьей тушёнки и ставлю их на рубероид.
— Может, помочь чем-нибудь? — спросила женщина, никак не решающаяся подойти поближе.
— Почему ты не ушла со всеми, когда была возможность? — спросил я у неё.
Аккуратно стряхиваю пепел с сигары и смотрю на женщину.
Она уже потеряла вес, это видно по слегка мешковатой одежде, до сих пор красится, видимо, для мертвецов. Возраст где-то ближе к тридцати пяти. Ростом около метра шестидесяти. Лицо какое-то то ли кавказское, то ли азиатское, то ли индийское. Не разобраться, что у неё за национальность.
— Не доверяю военным, — вздохнула она.
— Тогда мне тоже не доверяй, — произнёс я, вновь отворачиваясь. — Состоял в ополчении, пока всё окончательно не скатилось в пропасть. Но зря ты им не доверилась, сейчас была бы еда, безопасность на острове.
— Знаю я вашу безопасность… — с нотками презрения процедила она.
— Тебя как звать? — поинтересовался я, вновь обращая на неё свой взгляд.
— Ария, — представилась женщина.
— Без шуток? — спросил я с лёгким недоверием.
— Без шуток, — устало вздохнула женщина. — А тебя как зовут?
Захотелось как-то юморнуть, назваться Эддардом, Тайвином или Человеком, но она, вроде как, не Арья, а Ария. Да и как-то грубовато будет.
— Дмитрием меня зови, — произнёс я.
— Верещагин, да? — спросила Ария.
Всё-таки, какой она национальности? Имя мне ничего не говорит, это вообще может быть советское имя, тогда как только людей не называли. У меня в селе жило целых два человека, которых звали Мэлсами, а одного вообще Солдатханом. Ха-ха, когда последний переехал в казахстанскую столицу, представлялся всем Солом. Вообще, он сделал неплохую карьеру на корпоративах как тамада… Интересно, жив ли сейчас?
— Оказывается, я был очень известен в Питере… — вздыхаю я с некоторым сожалением о том, что всё это теперь в прошлом.
— Я видела тебя по Ютубу, — произнесла Ария. — Там в комментариях писали, что ты тот тип, что резал зомби саблей в первый день. В белой маске и в костюме Наполеона.
— Да, было дело, — кивнул я. — Ты забирай консервы — свежие.
— А самому не надо разве? — настороженно спросила Ария.
Вот сижу, размышляю насчёт её национальности и ничего на ум не приходит. Не с Кавказа, это точно. Хотя, может… Блин, прямо озадачил меня этот вопрос. Спрашивать невежливо, но интересно, м-мать…
— Не надо мне, — покачал я головой. — Достану в городе чего-нибудь в любом случае.
— Спасибо тебе, Дмитрий, — улыбнулась Ария и подошла.
Взяв консервы, она испуганно отскочила, когда я вновь стряхнул пепел с сигары. Вообще, не надо стряхивать пепел, это неправильно. Учу тут детей нехорошему, подаю дурной пример. Пепел должен опадать с сигары сам, для этого изобрели атласные лацканы на смокингах — чтобы пепел не поганил дорогой костюм, а беспрепятственно падал на землю. Но я курильщик сигаретный, поэтому просто не могу заставить себя не стряхивать пепел. По этому вот характерному признаку знатоки легко отличают всяких wannabe, делающих вид, что они потомственные курильщики сигар.