— Что… случилось?
Тик-так, отбивали большие часы на стене, тик-так; четыре удара прозвенели в тишине, прежде чем Майлз ей ответил. Он слышал, как начинала булькать закипевшая в кастрюльке вода.
— Моя сестра… либо уже умерла, либо умирает.
— Да, я знаю.
— Знаете?
— Я услышала что-то вроде выстрела. Я еще не спала. Побежала наверх и заглянула в спальню. — Фэй очень быстро произнесла эти слова и остановилась, чтобы перевести дух и справиться с комком в горле; было заметно, что она изо всех сил старается взять себя в руки. — Вы должны извинить меня, — сказала она. — Я только что увидела такое, чего раньше никогда не видела.
— Увидели?
— Да, но… что случилось?
— Марион смертельно испугалась. И выстрелила. В окно.
— Но кто там был? Вор?
— Ни один вор на свете не испугает Марион. Она не из слабонервных. Кроме того…
— Говорите, говорите, пожалуйста!
— Окна ее комнаты… — Майлз снова видел их перед собой, задрапированные голубыми гардинами с золотистой бахромой; видел желто-коричневый ковер, большой шкаф, туалетный столик, удобное кресло перед камином и комод напротив входной двери. — Окна ее комнаты находятся на высоте пятнадцати футов над землей, карниза нет, подними — глухая задняя стена библиотеки. Не допускаю мысли, чтобы туда мог влезть вор.
Вода закипела. Слово «соль» промелькнуло в сознании Майлза, где она, эта «обыкновенная соль»? Он бросился к кухонному шкафу и отыскал ее там в картонной коробке. Профессор Риго просил бросить щепотку в теплую, но не в кипящую воду. Майлз снял с плиты первую кастрюльку и поставил на огонь вторую.
Казалось, у Фэй Сетон подгибаются ноги. Она придвинула стоявший рядом стул и не глядя, чуть выставив вперед коленку, опустилась на него, держась все так же прямо и напряженно.
«Следы острых зубов на разодранной до крови ше…»
Майлз повернул кран и выключил газ. Фэй Сетон порывисто встала.
— Я… вам очень сочувствую! Могу я вам помочь?
— Нет! Посторонитесь, пожалуйста!
Вопрос и ответ, прозвучавшие в кухне под тиканье часов, были не чем иным, как своеобразным выяснением отношений. Майлз подумал, что не сможет донести кастрюльки в трясущихся руках, но рискнул и взял обе посудины.
Фэй заговорила, глухо и тихо:
— Профессор Риго находится здесь, не так ли?
— Да. Будьте добры, посторонитесь.
— Вы ведь поверили мне… тому, что я сказала сегодня вечером? Вы ведь поверили?
— Да, да, да! — закричал он. — Но ради Бога, прошу вас, уйдите с дороги! Моя сестра…
Вскипевшая вода еще продолжала бурлить в кастрюльке. Фэй сделала шаг назад и прислонилась к столу. Ее застенчивость и боязливость улетучились в мгновение ока. Голова гордо откинулась, грудь взволнованно вздымалась — она была просто великолепна.
— Так дальше продолжаться не может, — сказала она.
Майлз быстро отвел от нее глаза, ибо его охватило почти неодолимое желание бросить кастрюльки и схватить ее в свои объятия.
Гарри Брук тоже обнимал ее, юный Гарри, а ныне скелет, обглоданный червями. Сколько же было еще других жертв в тех мирных семьях, где она жила?
А теперь вот…
Майлз вышел из кухни не обернувшись.
Пройдя коридор, он стал подниматься по черной лестнице, которая вела на второй этаж, в верхний холл, откуда до комнаты Марион было рукой подать. Кастрюльки, которые он бережно нес, в лунном свете казались голубыми. Дверь спальни была чуть приоткрыта, и, толкнув ее ногой, он едва не задел профессора Риго.
— А я уже собрался за вами, — сказал тот, не заботясь о хорошем английском произношении. — Куда вы запропастились?
Что-то в лице Риго заставило сжаться сердце Майлза.
— Профессор Риго! Она уже…
— Нет-нет. Правда, в чувство еще не пришла, но оживить ее мне удалось. Она дышит, и пульс почти нормальный.
Несколько капель кипятка выплеснулись на пол.
— Но я не уверен, что она вне опасности. Вы звонили врачу?
— Да. Он должен скоро быть.
— Прекрасно. Дайте-ка мне эти сосуды. Нет-нет! — сказал профессор Риго повелительным тоном. — Не входите. Возвращение к жизни — спектакль не из приятных. К тому же вы будете мне мешать. Подождите, пока я вас позову.