Наше выступление начиналось с техник от прямого удара от бедра, как в каратэ. Бешеный Пес должен был ответить входом ирими, после чего бросал меня на татами. Я переворачивался на спину и вставал на ноги одним грациозным движением. Затем следовала целая очередь хватов за запястье и бросков, за которой следовал грандиозный финал, где я падал прямо на колени, увлекая Бешеного Пса за собой. Пока он лежал на земле, я должен был ударить его в висок, этот удар Бешеный Пес блокировал, а я должен был испустить боевой клич, киай. Причем закричать надо было одновременно со всеми остальными участниками выступления.
Пол всегда лучше других справлялся с тем, чтобы довести действия группы до полного автоматизма. Он был очень дотошным и систематичным, останавливал репетиции только в тех местах, где были проблемы. Он забыл свою обычную методику с разрушением ритма, которую использовал во время практики. На этот раз он твердо преследовал цель добиться от группы максимальной слаженности и эффективности и тренировки пролетали как одна минута. Инструкторы-японцы были более расслабленными и менее изобретательными. С ними мы просто повторяли одно и то же до посинения. Это было двухминутное выступление, а мы его прогнали не менее нескольких сотен раз. Эти тренировки также включали в себя необходимость бесконечных страховок каждый раз одним и тем же способом. Достаточно быстро это закончилось тем, что вне айкидо называется хронической травмой от перенапряжения (ужасные «шишечки» немедленно отомстили за пренебрежение). Косточка сустава моего левого бедра была постоянно опухшей. Прямой удар по «шишечке» обжигал болью все тело. Уникальной болью, добавлю я, и для того, чтобы встать после приземления на больное место, требовалось собрать всю волю в кулак. Один раз, когда Адам лежал на полу после такого приземления, Чида сказал: «Старуха!» — и прошел мимо.
Мы пожаловались на наши «шишечки» Рейнальдо, венесуэльцу, который работал моделью. Он был одним из немногих, кто провалил полицейский курс без того, чтобы сначала бросить это дело. Он все еще время от времени бывал в додзё, несмотря на то, что прошло уже два года. Он был высокооплачиваемой моделью и баловался айкидо. Его айкидо было неплохим, однако инструктора считали, что его латиноамериканский пофигизм недопустим. В Рейнальдо было что-то от рептилии, даже когда он старался выглядеть сочувствующим.
— О, это действительно плохо, я же вам объяснял, помните? Если вы падаете на мат с большой скоростью, вы, разумеется, ударитесь о мат. Вы помните?
Мы согласились, что что-то в таком духе уже слышали.
— Как на моем курсе, у вас наверняка есть люди, которые оборачиваются полотенцами и изобретают всякие штуки, чтобы защитить себя. Вы понимаете, о чем я?
Мы поняли.
Рейнальдо посмотрел на свои часы от Картье: «Эй, я не могу больше с вами трепаться, мне нужно быть в другом месте. Пока, парень!» — прощаясь, он хлопнул Адама по ладони по дороге к выходу.
Совет Рейнальдо сильнее бить по мату был правильным, но не слишком полезным с точки зрения облегчения страданий больных «шишечек». Алону, израильтянину с предыдущего курса, было так плохо, что он едва ходил, и спать толком не мог. Он прошел курс лечения у рефлексотерапевта, и это ему помогло.
Бен присоединился к нам на Фуджи Хайтс. У нас всех заканчивались деньги, поэтому решение ухудшить качество жизни путем нахождения еще одного квартиранта, с кем можно было бы делить арендную плату уже на четверых, было разумным. Надо сказать, что то, что народу прибавилось, сразу стало заметно. Все четверо спали в той же комнате площадью в шесть татами, на футонах, которые скатывались днем в рулоны. Голова Бена упиралась в стену, а его ноги упирались в спящего товарища. То, что он предпочитал спать свернутым в калачик в позе зародыша, было чистой удачей. Но даже так мы постоянно спотыкались об его ноги 45-го размера. Как-то раз он пришел домой, купив пару кроссовок, которые действительно ему подходили. Это был единственный раз, когда он смог купить в Токио что-то, что ему не было мало. Его сменной парой обуви были сапоги Dr. Martens, которые занимали все пространство под столом. Это начинало меня подспудно раздражать: ну зачем, черт подери, ему нужно быть таким громадным? В чем тут эволюционное преимущество? Он ест очень много. Я начинал мечтать о том, чтобы укоротить его ноги до колена — это решило бы проблемы с запасами еды и местом в комнате.
Каждый день Бен и я ехали на велосипеде вместе до додзё, хотя Бен очень хотел купить мотороллер Хонда 90, который Стефан Баварец продавал за $200.
— Я очень тебе не рекомендую покупать мотороллер, — сказал Крис.