В первый раз, когда он пропал на неделю, Жанна была еще в силах поставить на их отношениях крест. Трезво взвесив все за и против, она пришла к выводу, что счастья, свалившегося на ее голову, было больше, чем она могла ожидать. Все кончилось, и это нужно было принять со спокойным сердцем. Не бунтовать, не пылить и не искать сочувствия, тем более что искать его было негде — по ряду причин она давно избавилась от подруг. Не бунтовать.
С этой мыслью Жанна обзвонила морги, больницы и навестила маму своего героя.
— Бросил? — недоверчиво спросила женщина с усталым лицом. — Не может быть. Вернется. Он без слов не уходит… Наученный, а ну, как еще понадобитесь?
Ее звали Нонна Ивановна. Она готовила отличный земляничный самогон. И еще она оказалась ровесницей Жанны, и в годы юности была отчаянно влюблена в Муслима Магомаева.
— Вернется, — сказала Нонна Ивановна на прощанье.
— Я был на слете молодых социалистов, — сообщил объявившийся Славик. — Думал, что оттуда позвоню, но не получилось. Это нормальное объяснение?
— Нет, — сказала Жанна, стоя на пороге и не пуская его в квартиру. — Нет.
— Я не готов от тебя уйти, — почти прошептал он.
— В каком смысле? — Сердце екнуло и замерло в ожидании признания. «Идиотка», — отругала себя Жанна и широко распахнула глаза.
— Это все, что я могу сказать. — Он присел на корточки и уперся спиной в побеленную стену. — Поживу здесь, на коврике. С неделю…
— Ты киллер? — с ужасом прошептала Жанна, глядя на его помятый, усталый вид.
— Идейный. В смысле, работаю над убийством идеи капитализма. — Он улыбнулся, и лицо его стало таким родным, что Жанна чуть не расплакалась. — Я больше не буду. Вернее, я обязательно будут звонить.
— У тебя своя жизнь? — с вызовом спросила Жанна.
— Пока — твоя.
Иногда он ночевал у матери — в пору страды деревенской, иногда бывал у друзей. Он даже предлагал познакомить с ними Жанну, но предлагал как-то уныло, неестественно. Она отказывалась. Но с тех пор он всегда звонил… Может, и врал, но звонил обязательно…
Этой ночью они не встретились. Ни в квартире Жанны, нигде вообще. Славик снова пропал. И сердце госпожи Артемовой трепетало от страшных предчувствий. Она все складывала в уме мозаику из его книг, обрывков фраз, иногда мелькавшей жесткости, внутреннего спокойствия. Прописка, фамилия и мама — все это было настоящим, но что-то поддельное в нем было тоже… Всю ночь, нет, почти всю ночь Жанна искала ответ на свой вопрос. И удивлялась Славиковой самоуверенности… И своей очевидной глупости.
А утром надо было жить. Устало покряхтывая, Жанна приняла душ, уложила волосы и нарисовала себе лицо моложавой преуспевающей женщины. Телефонный звонок застал ее на пороге.
— Где ты была? — тихо спросил Глебов. — Я тебя искал. Нужно поговорить.
— Виктор Федорович, не до вас… — огрызнулась Жанна. И тут же осеклась. Утром надо начинать жить. Несмотря на то что ночью это случилось снова. Снова случилось. И почти не испугало ее. Она, наверное, просто привыкла. А потому не надо задавать себе вопросов, на которые нет ответов. — Простите. Слушаю вас?
— Тебе придется подумать и точно ответить на вопрос, где ты была. Очень точно. И не мне. Желаю здравствовать. — Он положил трубку на рычаг.
«Что это значит?» — подумала она.
Он перезвонил тотчас же:
— Ты, судя по всему, ничего еще не знаешь? Ну ладно, а мое предложение остается в силе.
— Вы слишком много на себя берете, — отчеканила Жанна.
— Вот как? — В голосе Глебова послышалось удивление. — Ты угрожаешь? Хорошо, я постараюсь сделать для тебя что-нибудь приятное. Кстати, ты там не соскучилась по своему любимому? Знаешь, он блестящий специалист по деликатным поручениям. И у него, доложу я тебе, либо большое будущее, либо нет уже никакого.
— Что-то опять с Кириллом? — спросила Жанна, удивляясь собственному спокойствию. Много лет Кирилл был единственным объектом любви. Даже после того, как они разошлись, Жанна еще долго считала себя виноватой, а главное, готовой вернуться к нему на любых условиях. Несколько раз такие воссоединения случались. Жанна всегда осуждала связи с женатыми мужчинами. Но в ее ситуации разобраться было особенно сложно — ведь сначала он был женат на ней. И кто кому, a главное — в какой последовательности изменил, выяснить было практически невозможно.
— Так ты меняешь коней на переправе или нет? — рассмеялся Глебов.
— Смотря на что? — ответила Жанна.
Виктора Федоровича она переставала понимать иногда. Он начинал говорить какими-то загадками.