Но такая глубина различий между русскими и остальным миром связана вовсе не с тем, что русские какие-то убогие. Причина очень проста. Из всех народов мира, только русские не успели пройти трансформацию в нацию.
Нация – вовсе не то же, что племя, раса или этнос. Нация для националистов – это общество, открытое для всех и объединенное не внешним сходством – не генетикой и даже не языком. Нацию объединяет нечто намного более крепкое – общая идентичность ее членов, или, говоря просто, общее сознание и дух братства. В сказке Киплинга звери и птицы помогали Маугли, когда тот говорил им заветное слово "Мы с вами одной крови". Секрет нации именно в таком заветном слове, которое может объединить воедино всех, невзирая на статус, происхождение и внешность. Нация собирает всех, кто думает одинаково. Говоря иначе, это культурная общность. Общность людей с общей судьбой и общими мечтами. А уж затем создатели нации придумают ее членам и общее происхождение с историей, и общий язык, и общее имя – еще несколько десятилетий назад такие нации, как ирландцы, словаки и норвежцы, просто не существовали, а для немцев и сейчас местный диалект часто ближе литературного немецкого, который учат в школах. Но узы общей культуры будут крепче любых кровных и языковых.
Шовинисты, утверждающие обратный взгляд на вещи, прямо противоположны националистам, хотя в нашей стране эти слова до сих пор считаются синонимами. У шовинизма нет ничего общего с национализмом: националистов сплачивает любовь и дружба, шовинистов – зависть и злоба.
В современном мире национализм – самое оптимальное общественное устройство. Именно на базе национализма только и может существовать то, что мы называем сейчас "гражданским обществом" - общество равных и свободных людей. Из множества пестрых этносов, групп и племен, где "обществом" считалась своя деревня или квартал в городе, были собраны большие крепкие современные общества людей с новой идентичностью. До национализма не было граждан – были подданные королей и императоров, не было равенства – были высшие и низшие сословия. Без провозглашенного националистами равенства всех в принадлежности к общей нации никогда бы не возникли демократические республики и свободный рынок. Не из-под палки, а по доброй воле.
Естественно, национализм далеко не всем по вкусу. Однако утверждение, что нации-де "отмирают", сколь же старо, столь и демагогично. Альтернативные национализму идеи, которые пытаются объединить людей по квазисоциальным (коммунизм) или квазибиологическим признакам (расизм), боролись против национализма половину 19 и весь 20 век с переменным успехом, несмотря на то, что пользовались поддержкой аристократии старой Европы. Европа и сейчас ставит над собой эксперимент по отмену наций – Евросоюз – и судя по тому, как этот эксперимент протекает, не видать ему успеха и в социалистическом варианте. Альтернативы, которые предлагают национализму, всегда выливаются в один и тот же итог – казарму-фаланстер и разделение на чистых и нечистых. Общество не может жить в состоянии перманентной, пусть и холодной, гражданской войны.
У нации есть только одна важная особенность: чтобы начать существовать, ее должен кто-то выдумать. Общая культура не падает с неба и не растет сама – над ней должны поработать интеллектуалы: поэты, писатели, историки, музыканты. Именно они создавали нации во всем мире – не законами и паспортами, а песнями, сказаниями, легендами, книгами. Это же могло произойти и в России.
Могло. Но не произошло.
Национализм – это чувство общности с другими, без которого жизнь в огромном современном мире – ужас без конца. И именно в таком ужасе сейчас и живут русские. Люди без нации, имя без вещи. Именно поэтому буксует русская экономика, под видом демократии страной правит тирания, москвичи и провинциалы ненавидят друг друга, а соседи боятся нас как чумы, сами не понимая почему. Если каждый из нас боится высунуть нос из своей норки, видя снаружи только врагов, страна остается на растерзание тем немногим, кто или беспринципен, или безрассуден, чтоб высунуться. К чему причитания? В наших несчастьях не виноват никто, кроме нас.