А потом снова закрыл его дыхательные пути подушкой, и держал уже до тех пор, пока сердце копа не перестало биться.
— Принеси пепельницу, — попросил я. — И найди его сигареты. Нужно сделать все так, чтобы никто не мог ни к чему подкопаться.
Пока Антонио возился с поиском сигарет, я пристроил подушку обратно под голову мертвого копа, после чего вставил бутылку в его левую руку. В правую же сунул зажженную своим подручным сигарету, и мазнул самым огоньком по пальцам, чтобы оставить ожог. Вот так, сигарета догорела до самого фильтра, потому что ты уснул. А потом вспыхнула постель.
Постельное белье загорелось быстро, и скоро комната наполнилась удушающим дымом. Завоняло и паленым волосом.
Замок на входной двери был английский, поэтому возиться с тем, чтобы закрыть его не пришлось, мы просто захлопнули створку и пошли вниз по лестнице.
Когда до людей дойдет, что начался пожар, дверь все равно выломают. И никто не будет проверять замок на следы взлома, не до того будет. Тут бы пожар потушить, чтобы весь дом не сгорел.
А то, что один коп напился, и сгорел в собственной постели, никого особо не взволнует. Зато на районе будет одним жадным ублюдком меньше. И когда я успел стать настолько циничным?
Мы спустились из парадной, я глянул вверх, и увидел в окне отблески огня. Да, скоро начнется, поэтому пора валить отсюда, как можно скорее. Но делать это тихо, технично, и не привлекая внимания.
Мы сели в машину и Ал, не дожидаясь приказов, завел тачку, и поехал прочь со двора. Я запустил руку в карман, где до сих пор лежал конверт с долей Генри, но достал не его, а кошелек. Отсчитал две тысячи долларов, и протянул каждому из парней по штуке.
— Отлично сработали, — сказал я.
— Вы могли приказать сделать это кому-то из нас, мистер Бомпенсьеро, — сказал Тони. — Вам не обязательно марать руки об этого легавого.
— Хочешь сделать хорошо — делай сам, — ответил я. — Есть такое правило. А сейчас, я думаю, все прошло неплохо, — я вдруг задумался, и, приняв решение, сказал. — Парни, почему бы нам не отправиться в клуб? Выпьем, послушаем музыку. Ал, ты знаешь, где находится клуб Генри Бруни?
— Конечно, мистер.
— Тогда рули туда. Будем отдыхать.
Глава 10
— Добрый день, мистер Бомпенсьеро, — поприветствовал меня швейцар. — Вас уже ждут, проходите.
— Все собрались? — спросил я. — Я никого не заставил ждать?
— Мистер Моретти и мистер Ломбардо еще не приехали, — ответил он. — Но время еще есть. Насколько я знаю, встреча назначена на два часа?
— Да, — кивнул я.
Это хорошо, что я приехал не последним. Честно говоря, я вообще попал на эту встречу только потому что я был самым «денежным» солдатом Бруни. На самом деле на ней должны быть только капо, дон и консильери. Джо, например, не пригласили, поэтому он отправился в клуб управлять ремонтом, который шел у нас полным ходом.
Нет, понятное дело, что капо потом нам все расскажут, а не пригласили остальных солдат только потому что тогда нам пришлось бы собраться втридцатером. Гвидичи — большая семья, особенно после последнего набора.
Я прошел мимо человека за стойкой, открыл дверь и двинул по лестнице наверх. Возле входа в кабинет, где должно было пройти совещание, стоял молодой парень, не просто подчиненный лично дону, но и его родственник. Племянник, насколько я знал, его звали Джеки.
— О, проходи, Томми, — сказал он, и открыл дверь. — Люди уже собрались.
Я вошел, и первым же делом поклонился дону Гвидичи. Пожал руки остальным солдатам и капо, и уселся на свободный стул. Дальше можно было уже обойтись без формальностей, все знакомы, все делают одно дело. Наше дело.
Ждать остальных долго не пришлось, Моретти и Ломбардо зашли вместе, сразу за мной. Всего нас собралось около полутора дюжин народа, все капо и по одному солдату от каждого. Ну и дон с консильери, конечно.
Кстати, консильери у нас был молодой, парень всего два года назад закончил университет и сразу же влился в бандитские дела, при этом занимаясь больше законной стороной нашего бизнеса. Вот и сейчас он сидел в костюме из лучшей итальянской шерсти, и в очках с позолоченной оправой.
— Приветствую вас, господа, — заговорил дон. Все разговоры тут же прекратились, все внимание оказалось обращено на нашего босса. — Пришло время поговорить о делах в семье. И они идут не самым лучшим образом. Да, мы делаем бизнес и зарабатываем деньги. Мы выиграли войну, и теперь являемся единственной семьей в Лос-Анджелесе. Но нам даже не дали забрать весь район Тотти. Комиссия постоянно вставляет палки нам в колеса, и отдали нам жалкую половину, остальное забрали себе.