— Доказательств у меня нет. Но есть у нас еще одна зацепка.
— Говори, Сей Сеич.
— Надо такое против Ягоды выдвинуть, чтобы никто не посмел его защищать. Даже Сталин.
— Что же ты выдвинешь?
— В 1918 году Ягода был участником покушения на Ленина.
Глава 10
Осмотрелась она: куда это ее занесло? В дверь постучала: кормить будете? А то ведь от Конотопа до Москвы сама она про еду не вспомнила, и ей никто не напомнил. Теперь сообразила, что тут надо свои права защищать, иначе затопчут, сомнут и раздавят.
— Эй, кто там, голодом морить будите — жалобу сочиню товарищу Калинину!
Ответил ей грубый женский голос:
— Тамбовский волк тебе товарищ. Не стучи, сейчас принесут.
Снова она осмотрелась: да где же это я?
Громыхнули засовы, растворилась дверь, одна тетка в синем берете ГБ поднос внесла, другая в дверях осталась, резиновой дубиной поигрывая.
Поставила тетка поднос на стол, салфетку сняла.
И ушли обе, снова дверью грохнув, засовами заскрежетав.
А у девочки нашей сомнения отпали. Так это же в Кремле! Где же еще? Где это стены такой толщины, где своды такие? Где найдешь такие решетки узорчатые, вроде ювелирами сработанные? Где так чисто и сухо, где это в подвале воздух такой свежий? И где так арестантов кормят? Это явно не тюрьма. Это помещение, в котором только иногда особо важных узников прячут.
Ночь глубокая, потому нет ей ни супа, ни котлет отбивных с картошкой, зажаренной по-французски, зато есть бутерброды хлеба черного душистого с маслом, горчицей, ломтиками окорока и копченой колбасы. И чай горячий, крутой, цвета коньяка. Но не чай и не бутерброды убедили ее. Убедил поднос, тарелки и салфетка раскрахмаленная. Так где же такая жизнь арестантам? Не на Колыме же! И не на Соловках. Да, это Кремль! И принесли ей все это не из уважения, не из почтения. Просто тут, в Кремле, по-другому никого кормить не умеют. Рады бы баландой лагерной угостить, да не обучены.
Есть она не стала. Добилась своего — первая победа! Дальше — голодовка. В знак протеста. Сухая голодовка. Ни чая, ни воды. Можете забрать свой поднос.
Итак, это Кремль. А где в Кремле? Это может быть или Теремной дворец, или Потешный. Или, возможно, Сенат. А почему бы не Большой Кремлёвский дворец? И вправду, а почему бы и нет?
Помещение, в котором она находится, — это все же не подвал и не первый этаж. Это цоколь, это мощный постамент дворца. Зачем нужен цокольный этаж? Затем, чтобы вознести первый этаж выше над землей. Проще говоря, поднять его окна до такой высоты, чтобы в них с улицы не заглядывали. Это и безопасность повышает. Если огромные окна первого этажа закрыть решетками, то будет очень даже некрасиво. Но если этаж поднять над землей, то можно обойтись без решеток. А вот небольшие окна цокольного этажа — в решетках, это вида не портит. Наоборот, придает зданию солидности. Цоколь должен быть тяжелее и крепче остального здания даже и по своему виду.
Здание с цоколем совсем по-другому смотрится. Но это не только эстетика. В цокольном этаже вон сколько всего можно разместить. Вытянулась Настя на солдатской кровати, закрыла глаза и постаралась начертить в своем воображении идеальный цоколь дворца, исходя из предположения: кабы я была царица.
2Рассказ Сей Сеича оказался простым и коротким.
В 1918 году, когда его забрали в кремлевскую охрану, вождей было трое: Ленин, Троцкий, Свердлов. Ленин и Троцкий возвышались над страной, как два утеса. А Свердлов — в тени. За стенами Кремля мало кто его знал, мало кто догадывался о его роли. Но главным был он. Свердлов происходил из числа террористов самого крайнего толка. Вся жизнь с ранней юности — в террористическом подполье. И вдруг — властелин России.
Свердлов не произносил пламенных речей, не писал фундаментальных работ, которые могли бы украсить золотой фонд марксизма, он ни с кем не ругался. Но он контролировал все. Разногласия со своими соратниками из кремлевской избы не выносил, всероссийских дебатов и дискуссий не учинял. Просто несогласные с ним почему-то быстро умирали.
Вот и с Лениным товарищ Свердлов сцепился. Но долго препираться не стал: у тебя такое мнение, а у меня другое, не будем спорить. Вроде и помирились. Вроде и разногласий никаких между ними. Но раз в неделю все партийные вожди, кроме самого Свердлова, выезжали на заводы, фабрики, в полки и дивизии, а то и просто на площади, говорили речи перед народными толпами. Свердлов все это в руках держал, распоряжался: тебе на Пресне народ вразумлять, тебе — на площади перед Большим театром.
Был самый конец августа. Вот прямо как сейчас. Для выступления Свердлов назначил Ленину завод Михельсона. И так случилось, что всех вождей Свердлов посылал с охраной, а Ленину охранников в тот день не досталось.