Он обернул измученную ладонь девочки несколькими широкими листами, похожими на лопуховые.
- Помнишь, мы лечили твою лапу после неудачного превращения в лесу? Ты тогда еще сильно злилась на девчонок из учениц госпожи Хаффлпафф? Ты сказала, что вороний лопух действует лишь на людей в своей животной форме. Теперь нет! Мне, правда, пришлось перепортить изрядное его количество из рассад госпожи Хельги, но итог того стоил, верно? Я скрестил тысячелистник с вороньим лопухом – Моррилистник, как тебе? - Мерлин всё болтал и болтал, отвлекая фыркающую от боли Моргану, а Лестранж пытался осознать глубину таланта этого совсем ещё юного мага.
- А это присыпка из пыльцы Моррилистника, - продолжал тем временем Мерри, крепко, но осторожно перевязывая широкий лист вокруг изувеченного пальца. – Я пока не могу с точностью сказать, как же эффективнее её принимать, но гарантирую, что ею можно и обтирать раны, и посыпать пищу для излечения изнутри. Ты побудешь моим невольным подопытным, Морри?
Глаза мальчугана горели такой жаждой знаний, что и сам Аим с радостью бы сел под его, Мерлина, исследовательское оружие…
Изумрудная зелень многовекового леса искрилась мириадами солнечных бликов. Споро скакали они и по смоляными волосам не по годам хмурой крохи-девчушки, и даже время от времени прятались в густых каштановых локонах сидевшего рядом мальчишки.
- А Мастер Слизерин говорит, что любые особые таланты - дар магии, а не проклятье, и нести его нужно гордо, а не с бременем, - буквально раздувался от важности мальчуган и покачивался из стороны в сторону, нечаянно задевая острыми коленками верную подругу. - Тем более, дар рода! А ты не ценишь! Я слышал, как Мастер Слизерин говорил с Госпожой Рейвенкло о том, что твоё умение перекидываться птицей наслед...ствт...свт..на-след-стве-нно-е!
Запутавшийся в слогах ребёнок был не старше восьми лет и от того выглядел комично в своей серьезности, изо всех сил подражая любимому учителю.
- А кто у тебя умеет оборачиваться вороной, а, Морри?
- Мама, - неприязненно буркнула девчонка, зло тряхнула тугими косами и села, будто нахохлившись. - И никакой это не дар! Ты просто маленький глупый наивный дурак!
Угрюмая кроха видела тень восторга на лице друга и не смогла сдержаться - неожиданно ударилась в слёзы…
- Морри, ну прошу тебя, я хочу изучить природу этой магии
- Нет.
Мрачная девочка лет двенадцати на вид на ходу перекинула косу за спину и быстрым шагом пошла вниз по холму. Следом бежал паренёк, изо всех сил стараясь поспевать за стремительной летящей походкой подруги.
- Ну Морри! Мне очень, очень нужно! Как ты овладела этим даром?
- Нет, Мерри! Не проси! - девочка остановилась, и толстая коса чернее ночи хлестнула её по спине. - Есть вещи, о которых не рассказывают! Есть тёмные, мрачные уголки истории и души, и их нельзя трясти просто так, понимаешь?
- Но Морри... - паренек застыл в неуверенности, мягко подбирая слова и осторожно касаясь локтя девочки, - Морри, я так хочу овладеть этим волшебством. Узнать, могу ли я в себе пробудить такой дар...
- Это НЕ дар, Мерри! - девчонка вдруг скинула его руки со своих и громко всхлипнула. - И у тебя такое никак не пробудить! Ты не понимаешь! ЭТО НЕ ДАР! И это страшно! Даже не представляешь, как...! -...как это страшно!
Казалось, только вчера эти изумрудные своды древнего леса слышали эти же слова, но с того дня, как их эхо осело хрустальной тишиной на коре деревьев, прошёл не один год. Маленькая девочка с непростым характером выросла в высокую, статную, красивую, но суровую девушку, и тугие косички исчезли, уступив место сложным прическам. Мальчишка превратился в высокого ладного юношу со смеющимися карими глазами, светлой широкой улыбкой на веснушчатом лице и чуть потемневшим каштаном волос. Он стоял, опершись плечом о ствол дерева, и в обеих ладонях держал холодные пальцы своей давней подруги, давая ей безмолвную поддержку.
- Это где-то в глубине. В самой древней и самой мрачной темноте внутри. Я знаю, что не умру. Знаю много лет, но это не даёт мне покоя. Это наполняет меня ужасом... Не проси меня, Мерри, не проси! Я не могу ни дать тебе моё прошлое для науки памяти, ни послужить наглядным предметом изучения ради упорядочивания знаний о принятии животного облика... Я... я боюсь, Мерри. Пойми: ты, Гриффиндор, Хаффлпафф, Слизерин, твоя глупая Боуда, даже госпожа Рейвенкло - все вы рано или поздно умрёте. Заснете вечным сном, и вокруг ваших тел соберутся безутешные друзья, любимые, и даже осиротелые теперь враги. Простятся с вашими бренными телами, с вашим угасшим навсегда сознанием и похоронят вас с почестями. Оставят в покое. Покой, Мерри, - девушка спешно вытирала непрошеные слёзы, но не пыталась обуздать нервную дрожь, так чётко заметную по пляшущим в руках друга пальцам. - То, чего мне не видать. Вы уйдёте, оставив самих себя вечности, запечатленные в последний миг вашего пребывания здесь, я же... просто забуду себя. Утрачу, упущу в пустоту. Растворюсь в темноте. Стану неприкаянной птицей с хриплым голосом, не помнящей ни родства, ни имени, ни саму себя.