Слизерин тяжело вздохнул. Страж, почувствовав душевное волнение хозяина, поднял голову, но змееуст ласково погладил его, успокаивая. Затем посмотрел в темный угол магического укрытия, где беседовали Атхен и Фирг. Он не видел, но буквально чувствовал, как горько и больно сейчас девочке. Что ж, сегодня всем на долю выпало достаточно ошеломительных открытий. Только колдун подумал об этом, как вдруг Лестранж, до этого что-то куховаривший в котле, резко выровнялся, покрутил головой по сторонам и снова склонился. Не успел он бросить пучок укропа, как снова вытянулся по струне и с откровенным беспокойством заозирался. Слизерин встал и направился к юноше. Уже подходя, он услышал, как Моргана, не поднимая головы от разложенных перед ней сушеных ягод и грибов, раздраженно поинтересовалась:
- Аим, в чем дело?
- А ты не слышишь? – округлил глаза Лестранж и перевел взгляд на подошедшего змееуста. – И вы тоже, сэр?
- Кроме твоей болтовни и радостной возни твоего друга с Брианом – ничего не слышу, - буркнула Моргана. Слизерину оставалось только согласно кивнуть.
- Песня! И звуки… будто в бубен кто-то бьет. А голос такой…нежный-нежный…но язык непонятный, будто и не язык вовсе, а набор странных звуков… напев красивый…
Зельевар ухмыльнулся Моргане.
- Ты заварила кашу, вот ты и расскажи, что за песню под аккомпанемент боурана******* слышит твой подмастерье. Поздравляю тебя, Аим, - последние слова он произнес абсолютно искренне.
Зельевар отошел в сторону, поражаясь не то везучести юнца, не то таланту Морганы, не то силе веры их обоих. Лестранж сумел услышать песню-призыв хозяина магической птицы друидов, даже не пройдя осознание принятия древней магии. С приятным удивлением мужчина осознал, что был неправ в суждениях касательно Аима. Видимо, ле Фэй не обманулась в своей вере в ученика – нужно было обладать поистине невероятной преданностью и страстью к чужеродной тебе магии, чтобы слиться с ней, пробудить ритуальное существо и, что уж совсем невероятно, чтобы они – и магия, и птица, – признали в тебе полноправного наследника. Безусловно, старый мир уходит, не выдерживая давления новейших изменений магии и отношений различнейших магических существ – упрощается, уплощается, теряет затратность сил и времени, а вместе с ней – мощь и знания. Но благодаря тому чуду, что Слизерин лично наблюдал только что в лице юного Лестранжа, у змееуста теплилась крохотная надежда, что мир древней магии – его мир – не рухнет в небытие полностью, а сможет оставить хоть мизерную поросль для магов будущего.