- И как же я это все прочту? Я только-только начал осваивать гаэльский, - припомнив свои несколько уроков с самой Сапиентой за прошедшие три дня, простонал юноша.
- Я помогу тебе. Если ты не против. Или можешь попросить госпожу.
- Ну уж нет, - издал смешок француз. – Даже если бы я был против того, чтобы посвящать тебя в свои секреты, к вороне я бы не обратился.
Он не хотел признаваться девушке, что очень хочет разобраться без помощи Морганы. Хочет порадовать свою наставницу и показать ей, что он действительно научился у нее не только знаниям, но и умению их добывать.
- Выходит, это что-то вроде трактата о природе?
- Это огромный трактат о мире, Аим.
- И эти знания помогут мне стать весомой боевой единицей против Мерлина? Знания о мире, который частично и вовсе уже утрачен?
- То, что люди что-то забыли, не означает, что это утрачено. Мир – наш отец, наш наставник. Наш спаситель и наш судья. Ни одно событие не происходит вне рамок его правил. Каждая сказка когда-то была былью лишь потому, что так было нужно или угодно Природе.
- По-твоему, физическое уничтожение магов Британии, змеиное гнездо магических гадов и мерзких интриганов, очернение имени Слизерина, в конце концов, угодно или же нужно Природе? – нахмурил брови Лестранж, и собеседница мягко кивнула.
Француз присел на подоконник высокого стрельчатого окна и уставился невидящим взглядом на бескрайние холмы Шотландии, скачками зеленеющие аж до самого взгорья на линии горизонта. Удивительно, как они исхитрились все еще удержать на себе летние одежды в период безграничной власти промозглой тусклой осени. Юноша тут же скептически поморщился, вспомнив лес. Осень была какой угодно, но не тусклой – буйство красок осенней листвы, сочность оттенков стойких трав и припозднившихся цветов произвело потрясающее впечатление на молодого мага.
- Но как эта природа…этот мир может так поступать с нами? С магическими семьями, чистокровными родами, нашим сообществом? – растерянно спросил Лестранж, не повернув головы к Сапиенте.
- Значит, это для чего-то, да надо, - просто пожала плечами колдунья.
- Скорее, это значит, что мы не сдались природе, - разочарованно поджал губы маг. – Мы подавили ее. Она присмирела под человеческим давлением и агрессией и покорилась нашей сущности.
- Так не бывает, Аим, - тихонько рассмеялась девушка, и голос ее был похож на перезвон колокольчиков в саду госпожи Алякур, матери Аделяра, которые так любил слушать Лестранж в детстве. – Ни один маг не может подчинить себе природу. Она лишь идет на уступки. Позволяет нам некоторые вольности – каждому в меру его способностей. Мы – часть ее, и мы живы лишь пока мы гармоничная ее часть. Твои выводы опасны. Всякий организм, что становится вражеским общему телу, отторгается этим телом, так и всякого выступившего против природы она находит способ усмирить или же умертвить. Подумай, скольких людей – что маглов, что магов – сгубила вера в свои исключительные силы, превосходящие мощь природы. Куда делись могучие империи древнего мира, веками процветавшие и развивающиеся?
- Но… если от нас ничего не зависит, тогда почему мы упорно бьемся ради каких-то свершений, целей, достижений? – француз не мог до конца понять мысли собеседницы.
Девушка чуть присобрала длинную серую юбку и села на подоконник рядом с юношей. Невесомым движением заправила длинную его прядь за ухо и ласково положила ладонь на изгиб его локтя.
- Зависит, - с улыбкой сказала она, и большие темные глаза светились смешинками. – Именно люди воплощают идеи, замыслы и законы природы в жизнь. У нас довольно большая свобода действий. Но с одним условием. Мы не можем ни попрать ее законы, ни обойти, не понеся за это наказание.
- Убийство – это нарушение законов природы?
- Аим, не путай природу и маггловское единобожие. Убийство – естественное условие существования мира. Даже совершенное из-за политических интриг или банальной наживы. Пока убийство не несет вреда замыслам природы, это лишь звено ее бесконечной цепочки. Армии воевали, побеждали, покоряли, а затем терялись в далекой дымке времени, целые государства вздымали горделивые шпили башен к небу, а затем были похоронены в песках. Это ход естественных, природных вещей. Это часть истории.
- И мы тоже часть истории? – Аиму показалось, что он наконец понял девушку.
- Иногда мы даже часть сказки, - мягко улыбнулась Сапиента. – Никого не будет помнить этот мир вечно. Все мы из хроник перейдем в легенды, а оттуда – в забвение. И, кто знает, может, наступит такой ужасный день в далеком будущем, когда и магия, и сама природа уйдет следом за нами... Так что вранокрылая госпожа велела тебе найти среди этих свитков? – вернулась Сапиента к их прежней теме разговора.
Когда чуть позже Пиен принесла юноше свитки и рукописи о магических традициях и обрядах средиземноморских земель и, легко приласкав пальчиками его ухо, удалилась дальше сортировать литературу, Аим медленно водил ладонями по древним страницам огромной книги и чувствовал, как магия ее создателей по крупицам оседает в кончиках пальцев. Прокрутив в голове их с девушкой недавний разговор, юноша понял, что был немного неправ касательно пользы и естественности убийств в глобальном понимании картины мира. Ведь именно подставная гибель его отца от рук Мерлина привела Лестранжа в Хогвартс, где он получил то, о чем раньше только мечтал – фундаментальные знания, отличного учителя, надежного старшего товарища и еще одного верного друга, любимую девушку, ради которой хотелось свернуть горы, и свое место в мире магии. Аим неосознанно улыбнулся старым страницам, ласково погладил их и мысленно вознес благодарности природе за все чудеса и приключения, выпавшие ему на долю. Никогда не мечтавший стать великим воином или прославленным ученым, выступивший на путь сопротивления Мерлину ради мести юноша осознал, что еще с весны он, набираясь познаний и узнавая ценность окружающего его мира, постепенно стал на оба эти пути. И теперь, видя, что ему преподнесено в дороге, он планировал пройти по нему до конца.
Если, конечно, сумеет осилить огромный талмуд на целом ворохе местных диалектов, иронично хмыкнул сам себе Лестранж и принялся внимательно читать, время от времени делая пометки у себя в пергаменте под украдкой бросаемыми ласковыми взглядами Сапиенты.