***
Ведьма не могла сказать, сколько времени они уже идут. Не было ощущения солнечных лучей на лице и, тем более, пения птиц, но она чувствовала, что бледный рассвет должен вот-вот наступить – если не там, где они сейчас шли, сражаясь с сугробами, то в остальном мире уж точно. Пару раз она еще заговаривала со Слизерином, но вскоре снежные наметы снова забирали все силы и внимание на себя. Раза три что-то шипела раздраженно змея зельевара, остальной же путь проходил в основном в тишине. Изредка, оступаясь или проваливаясь в сугроб глубже обычного, змееловка прорезала тишину охом или вскриком, и сильные тонкие руки, крепко держащие ее за предплечья, сжимались еще крепче. В один из таких моментов Атхен отчетливо услышала эхо своего взвизга и, перехватив, сжала ладони мага:
- Мы уже близко, да? Мы в каком-то гроте?
- Да, - замершее и покрасневшее от мороза ухо обдало теплом дыхания колдуна. – Мы почти пришли. Сейчас налево, и еще около часа пути. Не думаю, что Фёльстаг и его народ будут к тебе враждебно настроены, но у них специфическое понятие о том, что опасно для людей, а что нет. Будь осторожна, Атхен.
В ответ ведьма только до хруста сжала тонкие пальцы зельевара.
Постепенно сугробы сошли на нет, а под ногами, судя по стуку подошвы, обнаружился проторенный чистый тракт, выложенный, судя по лижущему сквозь обувь ступни холоду, толстым слоем льда.
- Салазар, - тихонько шепнула змееловка, - мы входим в Нифельхейм, так?
- Так.
Вскоре до их слуха донеслось целое скопление различных звуков: глухой низкий гул, гомон басов и баритонов, стук огромных молотов, хриплое карканье, гулкий гомон белок и шум водопадов и ручьев – все это обрушилось масштабной симфонией на утомившихся путников.
Они вошли в Нифельхейм.
- Slanger har kommet! Slanger har kommet!*(3)
- Trylledrikk gjører! Trylledrikk gjører!*(4)
- En som snakker med slanger!*(5)
-Ormtungen har kommet!*(6)
Голоса звучали приглушенно, будто бас возгласов доносился сквозь толщу снега или льда. Вспомнив, чем являются хримтурсы на самом деле, Атхен только хмыкнула собственной недогадливости. Судя по холоду, подобравшемуся к лицу ведьмы, ледяные великаны подошли ближе. Они говорили медленно, но глухо и невнятно – видимо, в силу своей природы, - и потому змееловка, хоть и знала язык норсов, данов и свеев, могла понять лишь общий смысл.
Поприветствовав Слизерина, великаны повели его и Атхен в некий Дом Льда и оставили их дожидаться вождя с охоты. Долго ждать им не пришлось. Не успели маги обсудить что-либо, как двери с грохотом открылись, впуская в помещение правителя хримтурсов.
Атхен казалось, что исходящий от него холод она может потрогать пальцами, но при всей своей силе и почти физической ощутимости, мороз не обжигал руки и не лизал лицо. Суровая стихия будто щадила гостей мира ледяных гигантов.
- Смигард*(7)! – глубокий баритон вождя, казалось, может заморозить любое существо. – Я считал тебя погибшим на твоих чертовых болотах! Тебя не было проклятых четыре десятка лет, а потом ты просто заваливаешься в мои земли, притом не один, а с женщиной! Да видит всеотец Имир, как я зол на твою слабую память и хрупкие обещания!
Змееловке было действительно страшно. Она не могла видеть разъяренного великана, но сполна чувствовала его гнев – он клубился дымкой вокруг, оседая кристаллами льда на плечах, волосах, лице. Казалось, земля дрожит под ногами, и вот-вот на головы сунувших нос к хримтурсам колдунов сойдет лавина. Узкая ладонь крепко схватила ее пальцы и сжала, успокаивая и приободряя. Девушка невесомо погладила костяшки фаланг зельевара большим пальцем и тихонечко выдохнула.
- Это моя ученица, Фёльстаг…
- Не делай из меня идиота, Смигард! Не мне ли знать, ты не берешь учеников вот уже сто лет! – взревел великан, и своды здания затряслись. – Я знаю, как выглядят человеческие дети! Она не ребенок! Она давно уже готова стать сосудом продолжения рода! Зачем ты привел сюда свою ung elskling?!
- Она мне не любовница, - змееуст говорил очень тихо, но голос был тверд. – Она ученица. Попала ко мне довольно поздно. Я не мог ее оставить, Фёльстаг. Посмотри на ее волосы!
- Что мне до человеческих волос!
- Взгляни. Взгляни и ты поймешь, почему она здесь со мной.
Атхен почувствовала приближение мага. Он откинул капюшон с ее головы и тихонько шепнул на ухо: «Не бойся», прежде чем снова обратиться к ледяному великану:
- Посмотри на ее волосы и скажи мне, на что это похоже, Фёльстаг.
- ТЫ СМЕЕШЬ ОБВИНЯТЬ В ЭТОМ МОЙ НАРОД?! – проревел исполин, увидев густую седину, неприкрытую больше длинными косами и оттого еще более заметную. В помещении началась метель. Слизерин несколько мгновений молчал, а потом заговорил, и в голосе отчетливо слышалось искренние непонимание и изумление:
- Как ты мог подумать, Фёльстаг? Ты решил, что я либо идиот, либо предатель, и я не знаю, что для меня обиднее. Ни то, ни другое неверно, вождь. Я знаю, что никто из хримтурсов этого не делал и сделать не мог.
Метель успокоилась.
- Тогда кто?!
- Тот, кто почти сто лет из серой мглы правит магической Англией и кто открыл на меня охоту в последние годы.
- Невозможно! – глухо рыкнул вождь, и пол снова дрогнул. - Такая сила неподвластна людям!
- Напрямую – нет. Но он довел до седины молодую колдунью. Проклятиями и ловушками. И кто знает, скольких еще молодых способных воинов-магов умерли глубоко седыми, так и не приблизившись к периоду хотя бы зрелого возраста. Моя ученица… на нее покушались с помощью проклятых артефактов и темномагических тварей, а она боролась со всем этим. Она многое сделала, многим пожертвовала для моего спасения... И она наследница моего друга.
На секунду повисла тишина, а затем неожиданно смягчившимся голосом великан спросил.
- Того самого?
Ответа Слизерина ведьма не услышала – видимо, колдун просто кивнул.
- Время близится, Смигард, – удивительно, но хримтурс больше не гневался и говорил тихо и понимающе. – Но ты обещал известить, призвав одну из наших птиц.
- Все пошло совсем не так, как я планировал, Фёльстаг.
- И твоя elskling помогала тебе всё это время?
- Благодаря ученице я не только ускользнул от преследователей, но и вообще остался жив.
Трескучий мороз окутал девушку, облизывая с любопытством. Великан приблизился к незрячей ведьме.
- Как тебя зовут, elskling?
Змееловка замерла, не дыша от страха. Холод вождя не жалил ее, но девушка не была уверена, что так будет и впредь, если она разозлит гневливого хримтурса. Собрав свое мужество, чтобы удержать голос от нервной дрожи, ведьма ответила:
- Я Атхен, вождь Фёльстаг.
- Почему на твоем лице повязка, Атхен?
- Это временно, вождь Фёльстаг. Учитель лечит мои глаза, и пока я должна оставаться в темноте.
- Что с её глазами, Смигард?
- Слишком частое использование опасного растения в больших количествах. Она могла бы полностью ослепнуть, но, надеюсь, этого не будет.
- Она заработала поражение глаз, помогая тебе?
- Прикрывая и добывая информацию.
- Сколько еще продлится лечение?
- Надеюсь, что на третьи сутки она снова будет видеть.
- Тогда оставайтесь у нас по пятые. Я не могу выпустить вас раньше, чем твоя elskling снова будет видеть. Ты, Атхен, - пятый человек, ступивший на наши земли, и первый, не видящий их. Не думаю, что могу отпустить вас раньше, чем ты сможешь осмотреть Нифельхейм. Обед подадут нескоро, но вам накроют небольшую трапезу. Фёльстагдоттир проводит вас к малой хижине.