Люгера Странник, конечно, раздражал – но не больше, чем назойливая муха. Впрочем, Слот, к своему сожалению, уже убедился, что отделаться от слепца не так просто.
Странник остановился в трех шагах от Слота и потянул носом воздух.
Потом на его лице расцвела улыбка.
– Значит, игра продолжается… Ты рад этому, Люгер?
Поскольку Стервятник промолчал, слепой заговорил снова:
– А вот я рад, несмотря на то, что ты пытался убить меня. Жалкий дурак! Я существовал задолго до тебя и просуществую еще дольше. Я мог бы увидеть через много лет, как подохнут твои внуки, но их скорее всего не будет. А виной тому твое дурное семя…
Тут Люгер насторожился и стал слушать внимательнее. Все, что имело отношение к Морту, чрезвычайно интересовало его – ему нужен был хоть какой-нибудь след, чтобы начать поиски.
Но слепец не оправдал этих надежд. И продолжал в прежнем духе:
– …Из твоего черепа волки будут лакать дождевую воду, твоя душа не найдет покоя, вымя твоей женщины покроется коростой, твой ублюдок утопит мир в крови. И все потому, что ты не послушал меня, не повернул назад на дороге в Фирдан и не остановился на пути к Дракону. Пеняй на себя, убийца теней! Смири свою гордыню, дитя шакала, ведь ты до сих пор не знаешь, кто направляет тебя и благодаря кому ты все еще жив!
Эта тирада была произнесена монотонным голосом без всякого выражения и чувства, отчего она действительно могла показаться пророчеством бесстрастного оракула.
– Кем бы ты ни был, ты мне надоел. – Люгер вытащил из ножен земмурский меч и провел острием клинка перед горлом слепца.
Тот отпрянул, потом принюхался, и на его лице снова появилась улыбка.
– Этот клинок пахнет смертью… – сказал он с благоговением, будто паломник, прикоснувшийся к святыне. – И даже кое-чем похуже. Меч рыцаря Земмура. Что ж, это многое меняет. Ты начинаешь мне нравиться, Люгер. Твоя наглость не знает границ, а слепота неизлечима. Ты никогда не прозреешь. Такие люди способны разрушать королевства. Последствия их деяний непоправимы. Можешь сделать эти слова девизом своего земмурского герба. Запомни: все, что произошло с тобой до сих пор, – только ничтожное испытание на пути к вечному проклятию.
Слот и сам догадывался об этом. А вот то, что Странник узнал меч, привезенный из Земмура, заставило Люгера призадуматься. Колокол тревоги гудел у него в голове, предупреждая о новой угрозе. Легкость, с которой слепец внезапно изменил свое отношение, выглядела по меньшей мере подозрительно. Но Стервятник уже не боялся оказаться жертвой обмана. Да и вряд ли он рисковал тем, чем по-настоящему дорожил.
– Значит, ты отпускаешь мне грехи? – спросил он, откровенно насмехаясь над Странником и убирая меч в ножны.
– Смейся, пес, – холодно и отстраненно сказал слепой в пустоту. – Смеяться тебе осталось недолго. А теперь прими мою помощь. Не сопротивляйся – будет только хуже. Сегодня ты найдешь лишний палец. Потом ты окажешься там, где мертвые живы, а живые мертвы. Не подпускай к себе никого из чужих, иначе узнаешь, что такое исчезнувшее время и любовь старухи. Не отказывайся от дочернего поцелуя – и сумеешь отыскать дорогу к лебединому гнезду…
Упоминание о лишнем пальце содержало прозрачный намек на печальную участь Люрта Гагиуса. Это неприятно задело Люгера. Однако слова слепого можно было расценить и как предостережение. В таком случае Стервятника не ожидало ничего хорошего. Все остальное показалось ему обычным бредом Странника – нарочито многозначительным, туманным и бесполезным. Фразы о любви старухи, исчезнувшем времени и дочернем поцелуе Слот вообще пропустил мимо ушей. И меньше всего он хотел бы снова увидеть черного лебедя.
Потом Люгер вдруг заметил, что посох, на который опирался слепой, изогнулся и стал подобен тонкому столбу дыма. Его очертания сделались размытыми, а опорный конец постепенно растворялся в воздухе, окруженный густеющим туманом. Странник поднял руку – со стороны могло показаться, что струя дыма втягивается в его ладонь, но на самом деле она сжималась, пока не превратилась в плотный сгусток мрака размером с человеческий глаз.
Стервятник уже видел нечто подобное на окраине Кзарна, и ему стало не по себе. Вдобавок он ощущал, как вздрагивает под ним испуганная лошадь.
Слепец протянул ему «глаз», улыбаясь чуть ли не ласково.
– Да, ты прав, – сказал он, будто сразу же почуял, что происходит с Люгером. – Когда-то это была тень, а теперь – ловушка для других теней. Возьми ее и не пытайся узнать, что она заключает в себе. Просто съешь это. Магия теней сделает тебя неуязвимым – и никто никогда не отберет у тебя источник силы… пока ты сам не захочешь избавиться от нее.
До последней секунды Люгер был уверен в том, что ни в коем случае не примет от слепого опасный подарок, – одна лишь мысль о необходимости принести новую жертву на алтарь черного колдовства внушала ему непередаваемое отвращение. Тем не менее он с изумлением наблюдал, как его рука сама собой протянулась вперед и приняла из клешни Странника холодный, упругий, непроницаемо черный сгусток.
Для Люгера уже не было откровением понимание того, что он утрачивает цельность и демоны ведут незримую войну за обладание его растерзанной душой, а значит, любовь к Сегейле и ненависть к оборотням испытывал только пленник, мнивший себя свободным, но на самом деле запертый в глухой темнице своего неведения.
От этих малоприятных размышлений его отвлек хриплый голос Странника.
– Я знал, что ты примешь мой бесценный дар. Бери-бери, не пожалеешь. Когда-нибудь эти тени спасут тебя от гибели… Не могут же мертвые принадлежать всем сразу?
И слепой бродяга разразился хохотом. Его смех был похож на тоскливый вой собаки.
Тень леденила руку, только в отличие от куска льда она не таяла, и нагреть ее в кулаке оказалось невозможно. Люгер сунул подарок в карман жилета, но даже сквозь плотную ткань продолжал ощущать холод.