Голос осекается, кажется, и даже ему не всё можно сказать.
Пари? Развлечение? Что? это всё?
–Это больше, чем ты думаешь. Ради развлечения можно и мир создать, и человека явить, и войну.
Она в отчаянии. Такое отчаяние не давал даже голод – всегда была надежда, что это либо справедливая кара, либо замысел, либо испытание, а оказалось?
–Кто ты? – она кричит, не замечая, что из её пасти исходит только шипение. – Кто же ты, почему ты думаешь, что можешь так обойтись со мной? ты дьявол?
–Был бы Дьяволом, ставил бы на твою устойчивость, – усмехается голос с какой-то тоской. – Тебе не поможет знание, живи, жри, пей кровь, пока можешь. Пока ещё можешь.
Теперь усмехается уже она. Усмехается и расплетает обессиленные кольца, чтобы переплести их опять.
–Ну и что это за новость? – равнодушно интересуется голос. – Ты можешь жить долго.
–Но не стану, – теперь за её спиной нет спасающий темноты, и она удавливает своими же кольцами собственную, ещё людскую шею. Чтобы не жить, чтобы не видеть, чтобы не испытывать больше разочарования. Жестокость, в которую её окунули, была для чьего-то развлечения, имела ли она смысл? Причину? Этого Змеиной Деве не дано было определить, но можно было определить исход, теперь, когда она провалилась, она душила саму себя, и так обретала спасительное ничто, в котором не было голода.
И бессмысленности тоже не было.
–Занятно, – признаёт голос, и это последнее, что слышит Змеиная Дева, и успевает увидеть, как в небо взмывает большая серая птица, всё выше и выше, наверное, к самому своему повелителю.
А потом приходит спасающая темнота.
Конец